Святая Русь. Княгиня Мария. Валерий Александрович Замыслов
и громом. В связи с этим твой дед, Священный Правитель, издал особый закон о почтительности к родителям.
Лицо Батыя расцвело:
– Слышите, ханы, беки и мурзы? «Ясу» читают даже неверные.
– Слава Великому Потрясателю вселенной! – подобострастно закричали приближенные Батыя.
Находчивые ответы Бориса не только спасли ему жизнь, но и растопили сердце жестокого хана:
– Я дам тебе ярлык на княжение, Бориска. Но навсегда запомни и другое изречение Чингисхана: «Голой кости и собака не гложет». Для этого надо много потрудиться. Пусть твое княжество станет богатым, чтобы мои сборщики дани привозили в Сарай тучные переметные сумы и вьюки. И если твое княжество станет голой костью, я прикажу передать ярлык другому князю. Старайся, Бориска!
Молодой князь, придя в отведенную ему юрту, тотчас вспомнил о матери: ведь это она вырвала его от смерти. Перед поездкой она пришла к нему с книгой Чингисхана и настоятельно попросила:
– Тщательно изучи сию книгу.
– Книгу врага? Где ты ее достала?
– Такую книгу постоянно возит с собой каждый баскак. Одолжила у Туфана, переписала и трижды прочла.
– Но это же книга врага! – вновь повторил Борис.
– Не говори так, сынок. Чтобы хорошо познать врага, надо хорошо постигнуть законы, по которым он живет, тем более тогда, когда ты едешь в его страну. Непременно прочти!
«Матушка… Любимая матушка. Как же ты прозорлива!..»
Последним к хану Батыю был вызван князь Михайла Черниговский, но он не пошел на унизительный обряд очищения.
– Я – христианин и не хочу поганить свою душу басурманским обрядом. Если хан намерен мне выдать ярлык, то путь дает его без своего шутовского действа.
Михайлу Всеволодовича принялись уговаривать князья:
– Да плюнь ты на этот обряд. Не ты первый, не ты последний. Все князья через это пройдут. Пожалей свою седую голову, Михайла Всеволодович.
Но князь черниговский был неумолим.
– Я не предам свою душу дьяволу. Уж лучше смерть, чем несмываемый позор.
Слова взбунтовавшегося князя передали Батыю, но они не вызвали у него вспышки ярости. Он заведомо чувствовал, что гордый князь откажется от исполнения обряда, хотя ему очень хотелось, чтобы этот черниговский властитель прошел между двух священных огней, и вот тогда-то бы и потешился над ним хан Батый: «Ты, Михайла, покорился Аллаху, но ярлыка ты не увидишь, как собственных ушей. Слишком много ты зла причинил моим воинам. Два тумена полегли под стенами твоей крепости, и за это ты будешь казнен».
Но над князем черниговским не пришлось потешиться. Когда его повели на казнь, Борис рванулся было к дворцу, но его вовремя затащили в юрту и связали кушаками.
– Потерпи, Борис Василькович!
Казнь была страшной. Михайлу Всеволодовича положили лицом вниз к земле. Один из тучных татар встал князю коленями на спину, а другой, страшным рывком за голову, начал ломать хребет…
Участь своего князя разделил и ближний его боярин Федор Андреевич.
Глава 7. Андрей Букан и Палашка
Владимир