Святая Русь. Княгиня Мария. Валерий Александрович Замыслов
Это и Гомер, и Вергилий, и Аристотель, и Платон. Не говорю уже о русских авторах.
– Как появился у тебя сей ученый муж?
– В год Батыева нашествия из Москвы пришел. Молвил: «Все города разорены, мирские и духовные книги брошены в костер. Хотел с горя в скит удалиться, но тут услышал благую весть, что Ростов и библиотека его чудом сохранились. Вот и подался в сей град».
Однако Мария Михайловна не все рассказала. Дионисий при встрече с ней молвил и другие слова:
– Много наслышан о тебе, княгиня, как о первой на Руси женщине-летописце, о твоих зело больших познаниях философии и литературы. Аристотеля, Гомера, Платона и других сочинителей ты почти знаешь наизусть. Мне тебя учить, думаю, нечему. Поэтому я пришел сюда не затем, чтобы от меня набиралась книжной мудрости известная всей Руси княгиня, а затем, чтоб в твоей благословенной школе кое-чему научить твоих славных отроков. Не гони меня, пресветлая и премудрая кудесница слова. Я буду зело рад, если мои скромные знания принесут хоть малую лепту в сокровищницу Ростова Великого. Причем я не потребую никакой платы. Я видел страшные разорения, и черный ломоть хлеба да кружка кваса будут для меня наилучшим брашном.
Мария с радостью приняла ученого мужа. А затем она добилась того, чтобы великокняжеское летописание было перенесено из сожженного Владимира в Ростов, и уже в 1239 году Мария составляет первый великокняжеский свод (спустя тридцать лет – второй).
– Почему ты взялась за сей огромный труд? – спросил Александр Ярославич.
– Если откровенно, то меня вынудило к этому нашествие ордынцев. После гибели мужа я не могла взять в руки меча, но у меня появилась другая возможность – сберечь от уничтожения русскую письменность, сохранить ее как величайшую сокровищницу, коя никакой цене не поддается. Составление летописи в лихую годину – наиболее яркая страница борьбы ручичей за свою независимость. Ведь летописи, над коими я и мои сподвижники сидели, отражали годовые события не только Ростова, но и других княжеств. Эти летописи мы отправляем во многие города, где их переписывают, а зачастую читают в виде проповедей с амвона церквей, кои разжигают в сердцах русских людей огонь гнева и возмущения бесчинствами и жестокостью врагов.
– Другими словами сказать, что из обычных летописных сводов, сложившихся на Руси, своды княгини Марии обрели общенародный патриотический глас.
– Ты прав, Александр, – твердо произнесла Мария. – Мы того и добиваемся, чтобы наши своды были глашатаями борьбы против ненавистного ига, придавая им нравственно-религиозное обрамление.
– И надо признать, княгиня, что собрание некрологов русским князьям, кои решительно отказались служить ненавистной Орде, звучат набатом. Чего стоят твои «Жития» Василька Ростовского и Михаила Черниговского! Ты, княгиня, взялась за труднейший и зело ответственный труд по созданию героических рассказов о подвигах русских князей, но не на поле брани, а в другом, более тяжком для них положении. Их зверски пытали, но они не