Бедный попугай, или Юность Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория. Юрий Вяземский
увлек и понес на восток, в царство Венеры Родительницы, на встречу с веселым Приапом.
VI. – В Рим они с Макром прибыли за несколько дней до того, как великий Август отказался от должности консула, которую занимал уже одиннадцать раз, и сенат предоставил ему высший империй и пожизненную должность трибуна… Вы вообще-то изучаете близкую к нам историю?.. Что?.. Да, в год смерти Марцелла. Умница! Вижу, что изучаете… Но когда Пелигн вернулся в Рим, бедный Марцелл еще был живым, – сообщил мне Вардий и продолжал:
– Пелигну едва исполнилось двадцать лет. Апий, отец его, настаивал на государственной карьере. Он говорил: я кучу денег истратил на твое образование, ты его теперь получил, тебе покровительствует Валерий Мессала, один из первых людей в Риме… Да, я забыл сказать, что брат Пелигна, Сервий, умер в предшествующем году, когда Мотылек с Макром путешествовали по провинции Азия. Так что Пелигн у своего отца, потомственного провинциального всадника, остался теперь единственной надеждой.
От армейской карьеры Пелигн наотрез отказался.
Я, мол, не то, что отцы, не хочу в свои лучшие годы
В войске служить, не ищу пыльных наград боевых.
– «Пыльным ремеслом» всегда казалась ему воинская служба, и он ее часто так называл в своих стихах.
Пелигна сначала устроили триумвиром по уголовным делам.
Должности стал занимать, открытые для молодежи,
Стал одним из троих тюрьмы блюдущих мужей.
– Ничего остроумнее не могли придумать, как его, недавнего трепетного Мотылька, отправить работать тюремщиком!.. Естественно, на службе он редко появлялся и, по его признанию, старался не приближаться к северному подножию Капитолия, где находится Мамертинская тюрьма.
Полгода не прошло, как его решили выгнать с поста уголовного триумвира. Но тут по просьбе отца в дело вмешался влиятельный Валерий Мессала, и вместо позорного отстранения оформили перевод на судейскую должность, сделав Пелигна одним из судей-центумвиров, занимавшихся разбором имущественных, завещательных и изредка уголовных дел.
Я не обидел ничем порученных мне подсудимых
Там, где вершат дела десятью десять мужей.
Я безупречно решал в суде гражданские тяжбы,
Из проигравших никто не усомнился во мне.
– Естественно, никого не обидел, потому что совершенно затерялся среди сотни судей, многие из которых были на десять, на пятнадцать лет старше его, двадцатиоднолетнего. Разумеется, «безупречно решал», ибо, когда человек ничего не решает, его и упрекнуть не в чем. Действительно, «из проигравших никто не усомнился». Но скоро судейское руководство стало сомневаться в том, что судьей-центумвиром может быть человек столь, мягко говоря, легкомысленного и, грубо говоря, развратного поведения.
Вардий ненадолго замолчал. Потому что в этот момент в купидестре появилась рабыня-гельветка с флаконами для притираний. Глядя на ее прозрачное