Вперед в прошлое. Александра Малинина
как я могла проделать такой длинный путь и забыть? Это же надо так набраться. Хотя все равно странно, столько часов из памяти исчезло… но у меня есть оправдание: наследственная непереносимость алкоголя. Бокал вина – мой предел, на второй меня подбить трудно. Но, похоже, Надьке это каким-то образом удалось, с ней вообще связываться опасно. Но раньше я как-то не представляла себе масштабы этой самой опасности.
– Какое сегодня число? – решила уточнить я временной провал в памяти. Если честно, боялась услышать что-то вроде «пятнадцатое». Вот это было бы обидно.
Но мамуля меня и обрадовала и подкинула задач одновременно:
– Второе, – теперь мама и смотрела, и говорила с беспокойством.
– Второе… – хмуро повторила я, пытаясь сообразить: за полсуток на поезде домой никак не добраться, значит, я сюда прилетела. Сделала пересадку, похоже, на полном автопилоте, и вот я дома. По времени как раз бы уложилась, но вот уж не думала, что в самолеты сажают пьяных в лоскуты барышень. А ведь я могла и вовсе быть без сознания… И как тут не вспомнить бессмертное «31 декабря мы с друзьями ходим в баню» и последующие путешествия героя? Всегда задавалась вопросом, а как это его в самолет посадили? Оказывается, косяк фильма – не косяк вовсе, меня вот тоже как-то посадили. А очутиться на месте героя-алкаша не очень приятно.
– Похоже, дело совсем плохо, – по своему истолковала мою задумчивость мама. – Давай принесу кофе и обезболивающее сюда.
– А во сколько я прилетела? – вдогонку ей поинтересовалась я.
– Пару часов назад.
Значит, я и вправду прилетела на самолете. И мое ужасное состояние объяснялось довольно просто: Надька умудрилась напоить меня так, что я потеряла память, то есть очень сильно, и это после ужаснейшего рабочего дня. Потом два перелета, хоть не особо продолжительных, но все же… еще надо было умудриться сделать пересадку, выход свой найти, паспорт не потерять, да и вообще, на ногах держаться. Все-таки возьмем за основу версию, что меня не пустили бы в самолет в полуотключке. И после всего вышеперечисленного два часа сна. Удивительно, что я вообще смогла глаза открыть, а между прочим, прямо сейчас я еще и вижу прекрасно. Конечно, глаза сильно слезятся, но где-то я слышала, что слезы – это полезно.
В очередной раз появилась мамуля, водрузила на столик возле кровати кофе и сунула мне в руки стакан воды и две неизвестные таблетки белого цвета.
– Спасибо, – прохрипела я и жадно осушила стакан.
– Пей кофе и собирайся. Уверена, ты захочешь воспользоваться моим тональным кремом, – она присмотрелась и добавила: – И пудрой. И корректором…
– Спасибо, мам! И спасибо, что не осуждаешь.
Она хмыкнула и вышла, а я так и не успела спросить, зачем она меня так рано разбудила. Но этот вопрос быстро отошел на второй план, так как я вспомнила, что сегодня четверг, а в четверг положено выходить на работу. А у меня еще ситуация с Норманом Смитом – как кость в горле…
«Вот черт!» – выругалась я мысленно.
И как можно забыть о работе? Я же обожаю свою работу, работа для