Мы не могли разминуться. Аньес Мартен-Люган
ему?
Чтобы скрыть замешательство, я принялась любоваться морем. Инстинкт самосохранения взял верх над разумом. Такое со мной случалось не впервые.
– Ноэ десять лет.
Слова вырвались сами собой, против моей воли. Они ранили мне рот, сердце, грудь.
– Невероятно, наши дети – ровесники!
Ага… невероятно… притом настолько, что даже неправда.
– Случай, опять же…
– У тебя кто-то есть?
Этого следовало ожидать. Паком заинтересованно вздернул бровь.
– Нет…
Нужно было идти до конца. Быть как можно ближе к правде. Выбора у меня не оставалось.
– Ты не живешь с отцом своего сына?
Что он себе позволяет…
– Нет, я воспитываю его одна.
Я все больше увязала, мне становилось хуже и хуже. Я словно распадалась изнутри – так я это ощущала. Почти физически чувствовала, как от меня отламываются маленькие кусочки, рассыпаются, тают и в конце концов исчезают.
– Рен, мне… очень жаль.
Я видела, что ему безумно хочется выведать побольше, а за его участием кроется жалость. Бедная Рен, она в одиночку воспитывает сына, тогда как он сумел создать прекрасную семью. Мне захотелось попросить его заткнуться, перестать хвалиться своей идеальной жизнью, своей идеальной семьей, своей успешностью. Вот только я не имела на это права, это было бы несправедливо, он же ничего не знал. А потом я порывисто выпрямилась. Хватит, я вовсе не ничтожество по сравнению с ним, у меня нет никаких оснований так себя воспринимать. Моя жизнь тоже отлично складывалась. Аккурат до этой минуты…
– Ни к чему нас жалеть. У нас с Ноэ все отлично.
Меня тошнило от себя самой. У стыда был привкус желчи. Меня пронизывала ненависть, отвращение к себе. Неожиданное появление Николя выбило у меня почву из-под ног. С годами – если не брать в расчет последнее время, но тут другая причина – я заново научилась смотреть на себя в зеркало. Теперь это умение ушло в прошлое… Больше мне это не удастся.
– Хочу поскорее с ним познакомиться, – заявил Николя.
– С кем?
– С твоим сыном.
Да никогда!
Естественно, Николя настоял на том, что это он пригласил меня на обед. Не дожидаясь, пока он расплатится, я вышла на улицу. Я задыхалась. К черту вежливость. Мне любой ценой нужно было продышаться. Чтобы не сорваться, я должна вытерпеть еще несколько минут, а потом уже можно будет закричать, выплеснуть ужас последних часов. Паком пошел за мной. Я достала сигарету, он извлек из кармана зажигалку, опередив меня, и щелкнул ею у меня перед носом. Разум подсказывал, что я должна держаться от него подальше, ведь он близок, слишком близок к Николя. Но я опять потерялась в его серых глазах, мне безумно захотелось, чтобы он снова, как накануне, увлек меня в путешествие.
– Все усложняется, – сказал он. – Плюс лишь в том, что я хоть немного узнал о вас… хотя вы так и остаетесь загадкой.
– А вы? У вас нет детей? Нет жены? Нет привязанностей?
– Свободен словно ветер… Вместе со всем, что это подразумевает…
Это