Химчистка для невидимок. Валентина Андреева
ставке прямо заявила. Правда, как следует я ее не рассматривала – неудобно было пялиться, но прическа – точно ее. И накрашена так же. Кстати говоря, эта «потерпевшая» вообще не смогла описать выдуманную ею аферистку. А когда я указала на нее, как на женщину, сдававшую нам с сыном квартиру, сразу в обморок грохнулась. А когда в чувство привели, она мне таких оскорблений навешала! Самое ужасное – обвинила в том, что мы со Стасом прямые участники ограбления. Что и пропал-то он исключительно потому, что боялся быть узнанным. Якобы есть свидетели, видевшие, как он помогал выносить вещи из квартиры…
Художник Перов написал два варианта картины «Охотники на привале». Мы живописно являли собой тот из них, который хранится в Третьяковке. Он нам ближе по расстоянию. Второй, находящийся в Государственном Русском музее Санкт-Петербурга, был значительно дальше. Во всяком случае, эта мысль прочно угнездилась в моей голове, когда я пыталась сосредоточиться, чтобы осмыслить услышанное. «И слушаю – не понимаю…» Лида напомнила мне рассказчика, хвастающегося своими трофеями. Наташка, доверчиво и с большим интересом впитывавшая информацию, верила каждому слову Лидочки. Сама я напоминала третьего, бесстрастного, персонажа картины. Поэтому невольно отметила даже общее сходство, если можно так выразиться, но только характеров. И там, и здесь ощущалась напряженность, затишье перед грозой. Настольная лампа, стоявшая на стуле рядом с раскладушкой, совсем не добавляла уюта, освещая ограниченное пространство на полу. Наши силуэты на стене выглядели беспомощными тенями. Со всех сторон обступала темнота.
– Почему у вас минимум мебели? – вырвалось у меня непроизвольно. – Вы что, так и собирались жить, в таких условиях?
– Да нет… – растерялась Лида, собиравшаяся продолжить свой рассказ на тему «прав тот, у кого больше денег». Это к тому, что следствие готово заниматься исключительно розыском украденного у самой себя имущества Ивляковой Светланы Викторовны, тогда как судьба пропавшего мальчишки их совершенно не занимает. – Мы как раз собирались кое-что перевезти из…
– …Зарайска, – подсказала я. – Твой Большерецк сегодня переименовали, в прокуратуре. Не сможешь объяснить почему?
Лидочка утеряла сходство с завравшимся героем живописного полотна. Спина ссутулилась, плечи опустились, а голова медленно склонилась к ногам. Тяжелый вздох пронесся по комнате и гулко отозвался во всем свободном пространстве квартиры.
– Ирка! – вскинулась испуганная Наташка. – Прекрати свои издевательства. Такое впечатление, что сейчас привидения из всех щелей повылезают. И эта… – подруга подтянула колени и кивком головы указала на Лидочку, – вздыхает, как корова на сеновале.
– Почему на сеновале? – удивилась я.
– Потому что я как-то раз там ночевала… В смысле, в сарае с сеном. По молодости. Отдыхали с матерью в деревне. Ночью я на гулянку слиняла, тайком, чтобы она зря не расстраивалась. А хозяйка дома, блин, тоже ночью слиняла, у нее свидание с женатым мужиком было. Только