Сарматы. Рать порубежная. Сергей Нуртазин
любовь к римской культуре и образу жизни, развив в нем тем самым отвращение к варварам. Для него Умабий – кочевник-варвар, пусть и царского рода. Он забыл или же не хотел помнить, что Аспург, его отец и отец Митридата, имел сарматские корни и сарматское имя – «сильный, как конь». Но чем больше он глядел на Умабия, тем больше проникался к нему симпатией. Лет на семь младше Котиса, сармат имел гордый и полный достоинства вид воина-предводителя, и, в отличие от подобострастных вельмож, он смотрел на Котиса, как равный на равного.
Долговязый, широкоплечий, с волнистыми черными волосами, гладковыбритым на римский манер лицом и надменным взором темно-карих глаз Котис тоже не вызвал у Умабия неприязненных чувств. Перед ним стоял воин, это Умабий смог определить с первого взгляда. Отметил он и то, что Котис одет скромнее своих вельмож. И все же что-то в нем настораживало. Что именно, Умабий понять не мог.
Теперь Котис смотрел на него с интересом. А интерес у Котиса имелся. Мыслишка тайная, спрятанная глубоко, с задумкой на будущее, проснулась в голове царевича. Впрочем, его интерес сменился удивлением, когда Умабий поприветствовал его на греческом языке.
– Высокородный Умабий говорит на языке Эллады? Похвально!
– И еще изъясняется на латыни, – вставил Ахиллес. – Умабий любознателен и легко осваивает науки. Он мечтает посетить Пантикапей, Афины и Рим.
– Это правда? – По выражению лица Котиса было видно, что его интерес к Умабию возрос еще больше. То, что он узнал об Умабии, окончательно убедило царственную особу в правильности своих намерений в отношении родовитого[27] сармата.
– Да, – кратко ответил Умабий.
– Раз так велико твое желание, считаю для себя возможным помочь тебе в его осуществлении. Приглашаю тебя с собою в Рим.
Котис действительно собирался отплыть весной в Рим. Митридат, чтобы усыпить бдительность римлян, посылал в столицу империи своего младшего брата. Вот туда-то (а не в эту дыру – Танаис!) Котис и стремился, и присутствие там Умабия было бы на руку его замыслам.
– Когда? – Глаза Умабия радостно блеснули. Он и не мог предположить, что такое возможно в его жизни.
– Весной жду тебя в Пантикапее. Ахиллес доставит тебя.
– Мой корабль к услугам моего молодого друга, – выразил готовность Ахиллес.
– Вот и славно. Жду вас вечером в доме пресбевта, в нем я собираюсь отпраздновать свое прибытие в Танаис.
– С превеликим удовольствием, – ответил Ахиллес и посмотрел на Умабия. – Надеюсь, скептух Евнон не будет гневаться на тебя за задержку.
– Думаю, нет.
Беседу неожиданно прервали. Расталкивая знатных танаитов, к Котису попытался приблизиться коренастый сирак, о котором и Умабий, и Ахиллес, и Деметрий уже успели позабыть. Два дюжих телохранителя преградили ему путь.
– Прошу слова и справедливости! – прокричал сирак.
– Кто это?! Как посмел?! – возмутился Котис, сверля наглеца гневным и несколько брезгливым взглядом.
Пресбевт
Родовитый – знатный.