Я не бегу от перемен (Земные циклы)Андрей Гаврилов. Андрей Гаврилов
в заточеньи –
он не ведал страх!
Грамотой взывал к отмщенью
в свой предсмертный миг.
Русь призвав к освобожденью –
с голоду погиб…
И Москва – под гнётом шляхты,
с верою святой –
обращала взоры к небу
с пламенной мольбой.
И услышав те молитвы
и печальный глас,
Божья Матерь заступилась
с милостью за нас.
Покаяние народа и трёхдневный пост
ненавистной польской шляхте
прищемили хвост!
Чудо всё-таки случилось
в тот кровавый год,
где Арсению приснилось:
«Божья Мать идёт!»
С нею шли: Пожарский, Минин,
православный люд –
чтоб спасти Москву от скверны
и от вражьих пут.
Ополченье победило, веру сохранив.
И от полчищ иноземных
Русь освободив.
И Казанскую икону
с той поры все чтут –
как заступницу России
в трудный час зовут!
«В краю снегов и сказочных туманов…»
В краю снегов и сказочных туманов
росла берёза посреди полей.
Вели к ней тропы караванов
из дальних стран заморских богачей.
Она стояла гордо и красиво –
Наперекор метелям и снегам!
И растворялась в дымке голубиной,
когда с реки к ней подступал туман.
Тянулись к небу ветки той березы,
а корни – уходили вглубь земли…
И в стужу, и в свирепые морозы –
она звенела серебром Руси.
А летом – на заре, в тумане –
купалась в озере прозрачном, нагишом.
И зеленью своею прикрывалась,
входя на Троицу с почётом в каждый дом.
И к той берёзе караван с дарами
шёл день и ночь из разных дивных стран.
Прекрасными персидскими коврами
купцы ей накрывали дастархан.
Они ей предлагали злато мира,
дарили яхонты, китайские шелка…
Но с гордой неприступностью, учтиво
берёза отвергала все блага.
И наклонясь, немножечко игриво,
она – как русская душа! –
перекрестилась нежно и красиво,
да распрощалась, ветками шурша.
И невдомёк заморским вояжёрам,
что на Руси – не главное дары!
…А то, что в поле и под косогором
ласкают взоры нежные стволы.
Ока
Она, как пояс Богородицы,
Русь сберегала все века.
И под защитою у Троицы
её святые берега.
Оки неспешное теченье
пленит простою красотой:
в просторах русских – отрешенье
от вечной суеты мирской.
Вновь над рекой туман клубится,
и лес звенит, как соловей –
здесь пулей над водою мчится
тень крыльев взбалмошных стрижей.
Луга серебряной росою
покрыты с ночи до зари.
И