Постижение. Избранное. Сергей Турищев
с особым удовольствием, с интересом, хотя это могло быть и признаком профессионализма.
– Вот и отдохнули мы с тобой, Оленька. – Как бы подводя какой-то итог, выдохнул задумчиво Слава, – жаль, что на прекрасное в жизни отводится меньше всего времени. А может быть именно поэтому оно и «прекрасное»? А? – Он посмотрел на меня.
– Все относительно. Многое зависит от особенностей человека. Максималист недолго радуется тому, от чего человек со скромными запросами пришел бы в вечный восторг. – высказал я свое мнение.
– Верх мечтаний – жить, как ты хочешь. – Задумчиво сказала Оля. – Но это просто невозможно, наверное. Счастлив тот, кому это удается в большей мере.
Тема меня задела.
– Да, иногда задумаешься: что суетимся, чего ищем? Ведь можно для себя определить: вот любимая работа, вот любимая женщина, вот любимые друзья… Свести все воедино – и живи, радуйся! Но нет! – жестко сказал Слава, словно оппонируя кому-то. – Не получается. А почему? – Он посмотрел на меня. – Потому, что жизнь – это движение. Сегодня тебе нравится работа, а завтра – кажется скучной и ненужной. Сегодня ты любишь эту женщину, а завтра – находишь уйму недостатков. Сегодня друг навеки, а завтра – злейший враг. И самое интересное, что от этого трудно уйти, если признать непостоянство мира – а это так. Но есть один выход – творческая, созидающая роль человека. Вот и надо эту роль играть. Человек сам создает и свое отношение к работе, к другу, и сам определяет характер взаимоотношений, сам влияет на производственные отношения, на дружбу. Здесь нельзя пускать все на самотек. Нужна активная позиция. Конечно, это дано не каждому. А вообще-то, это все теория.
Я внимательно слушал. Задумавшись, казалось, как-то по-новому стал понимать смысл жизни.
– Где взять силы поступать именно «как следует»? Правда, Юра? – С улыбкой развел руками Слава. Настраиваясь на другой лад, скомандовал: – Встаем, перебираемся поближе к музыке.
У входа в ресторан навстречу нам распростер объятия невысокого роста, плотный, лысеющий мужчина в элегантном сером костюме. Он по-дружески обнялся со Славой, чмокнул его в щеку, поцеловал руку Ольге и, повернувшись ко мне, не дожидаясь представлений, протянул руку: – Павел. Бросилась в глаза большая родинка на правой щеке. Пожатие у него было мягким, но цепким. Он как бы задержал мою руку в рукопожатии, с улыбкой глядя в глаза. Тонкие черты лица и рационально-вкрадчивая пластика, умеющего себя показать человека, выдавали в нем ловеласа.
– Стол накрыт, прошу в зал. – Он жестом пригласил нас двигаться за ним.
Столик находился недалеко от эстрады, был прекрасно сервирован. Едва мы расселись, подошел официант: – Что будете пить?
Слава порывался что-то ему сказать, но Павел поднял руку, прерывая его:
– На правах хозяина гостиницы я сегодня устраиваю ужин для моих друзей. Все ваши пожелания сегодня исполняются. Все вопросы сначала ко мне.– Прозвучала даже нотка официальности. – Ты же знаешь, старик, как я тебя люблю. – И он погладил Славу по плечу.
Павел