Дорога на Аннапурну. Марина Москвина
надо же! – воскликнула она. – Как раз два места у окошка. И два обратно – через две недели. Ровно два!
И пока она выписывала новые авиабилеты на седьмое мая, Лёня, ошарашенный, сидел перед нею, не смея поверить в реальность происходящего.
– Только не перепутайте, – просто сказала она, провожая его до двери. – Ночь седьмого – значит шестого вечером. Час ноль пять. За два часа до отлета начинается регистрация. Счастливого пути!
– И тут я обнял ее, – рассказывал мне Лёня. – И хотя она была крупная женщина в зрелом возрасте, ну, знаешь, начальник смены агентства по продаже билетов Аэрофлота – мне показалось, я обнял воздух.
Это был ангел.
А мы опять предстали перед таможенным контролем.
– Зачем вы едете в Непал? – строго спросил нас с Лёней таможенник, пронзительно глядя нам прямо в глаза.
– Я уже и не знаю, – ответил Лёня.
Хотя он как раз имел четкий и ясный план действий. Незадолго до нашего фальстарта он отправился с фотоаппаратом в зоопарк и часа четыре снимал там животных из гималайского региона. Он снял трех бурых гималайских медведей плюс одного черного с белой грудью, потом крупным планом лицо гималайского орла и гималайского журавля, тоскливый взгляд из-за решетки мохнатого винторогого козла и нежнейшую белоснежную птицу колпицу – лопатеня с длинными ногами и крупным, плоским, расширенным на конце в виде лопаты клювом.
– Как много зверей в зоопарке, которых вывезли насильно из Гималаев злые люди! – сокрушался Лёня. – А я проведу акцию противостояния. Я напечатаю большие фотографии этих животных, отвезу в Непал, помещу их портреты в естественную среду обитания и сфотографирую. Это будут фотографии фотографий – грустный и поэтический акт беспомощности, жест отчаяния, показывающий миру, что нельзя быть такими безжалостными.
– Но это не все, – сказал Лёня, понизив голос. – Тут присутствует еще один аспект – магический, поскольку фотография всегда в какой-то мере забирает тени и души, тело света и тело сна…
И вот мы летим над целым миром, Леня выпил вина – свою долю и мою, расслабился, закайфовал и сразу сочинил экспромт про непальца, который мирно спал слева от него, по-детски подперев щеку рукой, украшенной золотым кольцом с огромнейшим сапфиром.
– Непалец, – громко продекламировал Лёня, – Надел перстень на палец!
Тут нас заинтересовала надпись на майке у одного парня. Текст был на английском, а сверху нарисовано густое зеленое дерево.
«Сначала я думал, что боролся за жизнь дерева, потом – что боролся за сохранение Амазонской сельвы.
Теперь я понял, что борюсь за человека».
Вообще этот самолет был наполнен удивительнейшими типами, из тех, кого увидишь случайно на улице и долго-долго будешь смотреть ему вслед.
Какой-то взъерошенный рыжий ирландец в круглых очках летел в Индостан искать истоки происхождения человечества, а также пути миграции древнего