Снова о Норбекове, или Ёжики-мустанги. Борис Медведев
* *
Впервые я услышал о методе Норбекова в самом начале 90-х годов. Тогда еще в наших ушах звенели литавры, чествующие Алана Чумака и Анатолия Кашпировского. В какой-то момент мои друзья и коллеги с восхищением заговорили о М. С. Норбекове. Это были не отвлеченные разговоры: решался вопрос о проведении семинаров по методу Норбекова в нашем городе. (Кстати, тогда они назывались «лечебными», это сейчас, на фоне более строгого действующего законодательства, они переименовались в «оздоровительные».)
Все сложилось, семинары начали проводиться, даже приносить денежку. По тем временам – очень даже немалую. Пригласили и меня на этот семинар.
Честно скажу, у меня ничего не болело, чувствовал я себя здоровым и бодрым, но предложение очистить организм и «оздоровиться» показалось мне увлекательным. Этакое приключение тела и духа.
Я ушел с этого семинара после первого же дня…
В течение всего этого дня меня постоянно не покидало ощущение психологического давления, которое вызывало ощущение угрозы самому моему существу, самой цельности моей личности. Я отказался от дальнейшего участи в семинаре – решил, что моя личность это и есть я сам и изменять ее, даже ради некой благой цели, я никому не позволю. Я шел на семинар, чтобы стать здоровее, а на семинаре пытались сделать другим меня самого. А нужно ли будет «другому мне» то, ради чего я пришел на семинар?
Знаю, что с этими же ощущениями семинар покинуло еще несколько человек. В большинстве своем это были люди уверенные в себе, состоявшиеся и «характерные» – имеющие жизненную силу, способность ставить свои цели и их добиваться. Ни один из них не захотел жертвовать своей «самоценностью» даже ради собственного здоровья – их собственная личность, сила их характера были самым большим достоянием, которое они обрели в жизни, и даже ради избавления от болезни они не желали расставаться ни с одной из черт своего характера. Более того, потерю инициативы, посягательство на собственную индивидуальность эти люди рассматривают как самую страшную катастрофу, которая только может постигнуть их в жизни.
Я считаю, что подобное решение должно быть результатом сознательного выбора каждого взрослого человека – той самой «свободы воли». Когда человек принимает собственное решение – это всегда хорошо.
Я почти уверен, что если бы мне и тем, кто по тем же причинам, что и я, покидал семинар, объяснили, с какой целью мы должны пересмотреть те или иные жизненные установки, многие бы согласились на это.
Но нам никто ничего не объяснял. Нам просто предлагали поверить в то, что все происходящее – правильно, и отдаться этому процессу. Одним это легко удавалось и дальше процесс оздоровления у них протекал нормально. Другие не могли безоговорочно передоверить свою волю руководителю семинара. И даже если они внешне «смирялись», то рано или поздно происходил срыв: психологический или на уровне болезни. Организм и психика отказывались смириться со сменой «власти» – с передачей управления