Испекли мы каравай (сборник). Наталья Нестерова
волнением босые ступни Филиппа, его щиколотки, ритмичное перекатывание мышц на груди под футболкой. Арина повернулась боком, согнулась в талии, опустила руку в воду. «Забыла, что нужно быть игривой, – мысленно одернула она себя. – Вместо этого пялюсь на него как кошка на сметану. Что бы игривое придумать?»
Через несколько минут Арина, воспользовавшись тем, что Филипп смотрел в сторону, затолкала одну кроссовку Филиппа себе в сумку и ойкнула:
– Филипп! Извини, пожалуйста!
– В чем дело?
– Я случайно утопила одну твою кроссовку, когда мы разворачивались.
– Как утопила?
– Нечаянно.
– А почему сразу не сказала?
– Побоялась. Прости!
Филипп был явно расстроен, но при этом не злился на Арину, смотрел не гневно, а удивленно. На его месте Арина вела бы себя иначе. Утопи кто-нибудь ее новую туфлю, Арина второй отхлестала бы виновника. То есть она не хотела, конечно, чтобы Филипп бил ее по башке кроссовкой, просто ничего игривее не придумалось.
Филипп горько вздохнул, а потом неожиданно взял вторую кроссовку за шнурок, раскрутил над головой и зашвырнул далеко-далеко.
– Ты что наделал! – закричала Арина.
– Утонули шузы так утонули.
– Дурак!
– Кто, я дурак? – теперь уж возмутился Филипп.
– Греби скорее! Может, успеем поймать. Да греби же!
– У меня, если ты не заметила, две ноги и одна кроссовка мне без надобности.
– Да греби же! Утонет! Вот вторая! – выхватила из сумки кроссовку Арина. – Я пошутила. Греби!
– У тебя приколы! – только и мог сказать Филипп.
Они долго кружили на месте предполагаемого падения кроссовки. Арина чуть не плакала, она была готова нырнуть в холодную воду, только бы вернуть Филиппу злополучную кроссовку. Но та, очевидно, легла на дно, на десятиметровую глубину. Видя отчаяние Арины, Филипп утешал ее, говорил, черт с ними, с кроссовками, он себе другие купит и даже врал, что кроссовки были ему маловаты. Навсегда зарекшись быть загадочной или игривой, Арина неожиданно и безотчетно провернула самый трудный женский приемчик: из виновницы превратилась в жертву, из ответчицы в потерпевшую.
Филипп шлепал по улицам босиком, на него смотрели подозрительно-насмешливо, но косые взгляды почему-то вызывали не стыд, а веселье. Дом Арины находился недалеко от парка, Филипп жил на другом конце города. Арина настояла, чтобы Филипп подождал ее во дворе, она сбегает за какой-нибудь папиной обувкой. Папа и мама оказались дома.
– Дай на время свои кроссовки, – торопливо попросила Арина отца. – И носки.
– Зачем? – насторожился папа.
– Кому? – уточнила мама.
Арина спешила, почему-то боялась, что Филипп может уйти, не дождаться. Ей хотелось поскорее хоть как-то загладить свой идиотский промах.
– Это одному парню, – быстро объясняла Арина. – Он утопил свои кроссовки, то есть утопил одну, потому что думал, что я утопила сначала другую, а я не топила,