Колымский эндшпиль. Михаил Игоревич Воинов
равно.
– Почему?
– Тебе же известно, что Георгий Павлович раньше работал в тех местах, знает геологическую обстановку.
– И я узнаю. В данном случае, по-моему, это не так уж важно.
– Это – по-твоему. Да ты хоть у него спросила?
Наташа взглянула на Сурочкина, выше среднего роста, темноволосого, с чёрными усиками, мужчину.
Тот поморщил в усмешке своё несколько вытянутое лицо и изрёк:
– Соэршенно, соэршенно, соэршенно!
Сурочкин был завзятый ценитель шутки. Ничто, что было бы хоть чуточку смешно, не проходило мимо его внимания. Даже в самом плоском, на мой взгляд, анекдоте, после того как с помощью своей нежёлчной улыбки Георгий Павлович его неизъяснимо перелицевал, плоскости становилось не видно, а соль оставалась.
«Соэршенно» была одной из его любимых былей. На некоем техническом совете один из присутствующих специалистов, будучи спрошен, каково его мнение о докладе коллеги, встал и провозгласил: «Соэршенно! Соэршенно! Соэршенно!» После чего сел, и никто так и не уразумел, согласен он с докладчиком или нет.
– Нет, нет! Это – не вариант! – поспешно произнёс Андрей Петрович.
– Ну, может, всё-таки подумаете? – спросила Наташа.
– И думать не буду. Есть производственная необходимость.
Наташа примолкла, а Антон заметил:
– Знакомая система.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Андрей Петрович.
– Армейская. Виктор подтвердит.
Виктор, однако, курил папиросу и, чуть-чуть усмехаясь, безмолвствовал.
– Система такая, какая надо, – сказал Андрей Петрович.
– Кому надо?
– Не кому, а чему: геологии.
– Так, наоборот, для геологии ещё лучше было бы, если бы Наташа свой кругозор расширила.
– Довольно. Если ты хочешь со мной поспорить, давай обсудим границы между девоном и карбоном4. Полезней для тебя и для геологии было бы тебе заняться этими системами!
– Я спорить не собираюсь.
– Ты не собираешься – ты споришь!
Никицкий замолчал, а когда мы ушли в свою палатку, достал из рюкзака «Моонзунд» и стал его читать. Прошло несколько минут, и от его нар донёсся знакомый трескучий смех.
Антон зачитал отрывок, который ничуть не показался мне забавным, и воскликнул:
– Кажется, так же здорово написано!
По разным надобностям Виктор ещё не раз приезжал в расположение нашего отряда. Он обладал скромностью и добродушным, философически устойчивым нравом. Я для себя не мог прояснить этого человека, с Антоном же они скоро сошлись на почве армейских воспоминаний.
– Я Наташеньку полюбил, и это – на всю жизнь, – между прочим признавался нам Виктор. – Тем более что я, может, ей ребёнка сделал. Если бы не это, то кто знает, как бы вышло, но теперь – уже всё.
Между тем я заметил, что Наташа каждый раз провожает Виктора без грусти и что смешливое расположение её не зависит от его присутствия в нашем лагере.
Девон и карбон – породы, образовавшиеся в соответствующие периоды геохронологической шкалы