А КАПЕЛЛА. Ариадна Юнн
ему всегда так шел…
Ничто не изменилось – всё в нём было, как прежде.
Всё такой же большой – сильные руки, широкая грудь, мускулистые ноги…
Ее глаза будто сканировали занесенный когда-то в память штрих-код… Который и теперь совпадал абсолютно.
И эти спутанные волосы, и даже успевшая появиться небритость…
И даже то, как он дышал. Ровно. Спокойно. Словно приехал к ней погостить… Он просто спал, раскинувшись на широком диване.
Такие простые вещи… Которые она когда-то так любила… Которые столько долгих лет мечтала обрести вновь…
Но самым странным было то, что сейчас она почему-то ничего не чувствовала…
Словно зависнув в этом моменте, она никак не могла осознать, что это всё-таки он. И что он рядом…
Но по штрих-коду, так безошибочно ею считанному, совпадение было абсолютным.
…Но тогда была ли это она?
Впервые при встрече с ним у нее не сорвало «крышу».
Она просто смотрела на него, понимая и не понимая, не стремясь узнать, зачем и отчего; без единой иллюзии и наивных желаний; без вопросов и домыслов. Бесстрастно… Просто смотря, как он спит. Так же просто, как и вчера, мгновенно решив подобрать его посреди дороги…
И одновременно не решив ничего…
Например, как же быть дальше? И что теперь со всем этим делать?
А еще каких-то полгода назад она бы наверняка загрузилась поисками какой-нибудь несуществующей сути… Но даже найдя эту злополучную суть, прогнала бы его… опять… Такое простить невозможно!
Хотя отлично бы знала, что это любовь… И, прогнав, потом бы ненавидела себя за это… А теперь?
Видимо, анестезия, полученная в объятьях Максима, еще действовала.
Конечно, столько безумных ночей!
Ну так какого же… она ввязалась во всё это?!
…Даже сам всемогущий Гугл не дал бы ей ответа.
И всё же она не могла отвести глаз…Особенно от его правой руки, на которой не было обручального кольца…
Женщина всегда остается женщиной. «Подумаешь! Он его просто не носит». Или это всё же не просто так?
Но она отлично помнила, что и когда они еще были женаты, он тоже не любил его носить…
Интересно, как он прожил все эти годы? Чем занимался? И был ли он счастлив в этой своей новой жизни, в которую ушел когда-то?
Снежка бросила взгляд на часы – было восемь. Выпускной в пять вечера. Пусть спит.
Было видно, как он сильно измотан… И что ссадина на его щеке, обильно смазанная йодом, воспалившись – жгла и горела… Но он всё равно спал, забавно раскинувшись под легким хлопковым одеялом.
Он… Предавший ее мальчик… клятвенно обещавший быть рядом с нею… Всегда.
Подняв его грязные вещи с пола, она всё так же тихонько вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Кухня утопала в утреннем солнце.
Бросив джинсы, футболку и куртку в стиральную машину, Снежка, тряхнув копной золотисто-каштановых волос, словно наконец придя в себя, недовольно поджала губы: «Такой же! Да кто бы сомневался! И, судя по всему, по-прежнему раздолбай!»
Свои