Услуги маленького дьявола. Наталья Александрова
под душем, я подумала, что насчет работы мамуля безусловно права. Ей есть на что сетовать, потому что она-то как раз приложила в свое время все силы, чтобы устроить меня на приличную работу.
После окончания мной факультета журналистики мамуля решила, что лучше всего будет устроить меня на телевидение. Там, дескать, все на виду и больше шансов, что меня заметят и продвинут. Она нажала на все пружины, вспомнила все свои связи, телефон чуть не расплавился от бесконечных разговоров. И однажды мамуля торжественно сообщила мне, что есть шанс получить работу на городском телеканале. Меня приглашают на собеседование. Все, что могла, она для своей дочери сделала, и теперь все зависит только от меня самой. Мамуля еще протащила меня по магазинам и заставила купить брусничного цвета строгий костюм и очки в темной оправе – для солидности.
Утром в назначенный день, обрядив свою дочь во все это, мамуля вытолкала меня из дома, пожелав, как водится, ни пуха ни пера. Не знаю, как бы обернулось дело, возможно, я и сумела бы произвести впечатление на будущего работодателя, но…
Человек я довольно здоровый, редко болею, но природа наградила меня жуткой аллергией на желтые цветы. То есть совершенно распространенный случай – аллергия на пыльцу желтых цветов, это описано в медицинском справочнике. Как только в радиусе десяти метров от меня появляется желтый цветок – одуванчик, первоцвет, желтая ромашка или огромный цветок тыквы, – я начинаю жутко чихать, нос закладывает намертво и из глаз текут реки слез. Спокойно существовать могу только осенью и зимой, разумеется, если не ходить в ботанический сад.
В тот раз было начало апреля, на улицах еще лежал снег, но у редактора в кабинете стоял огромный букет желтых нарциссов. Я смогла ответить только на два его вопроса, а дальше расчихалась и сквозь слезы успела разглядеть только выражение брезгливого удивления на его лице.
Мамуля рвала и метала. Она никак не могла примириться со своим поражением.
Вообще я заметила, что сенная лихорадка ввиду своего проявления не считается у обычных людей за болезнь. Ну, подумаешь, почихала немножко. Еще никто не умирал от чиха, говорят мне. Так-то оно так, но попробуйте вести переговоры о работе, когда в носу свербит, а тушь предательски растекается от слез. Надеяться, что работодатель сам страдает чем-то подобным и проникнется ко мне сочувствием, – значит ждать от судьбы слишком многого. Если даже собственная мать заявила мне тогда в пылу ссоры, что я все сделала нарочно, что уж говорить о посторонних…
С телевидением таким образом было покончено, и мамуля устроила меня в газету «Невский вестник». Меня взяли в отдел культуры, но назначили испытательный срок. Сначала все шло хорошо, я довольно быстро освоилась в газете, но когда испытательный срок подходил к концу, в нашем городе проездом оказался известный дирижер. То есть когда-то он жил в нашем городе, но после того, как получил всемирную известность, судьба забросила его