Саломея. Анна Малышева
на ветер не бросает. Он хотел меня убить.
Мужчина легонько присвистнул, и Елена, поморщившись, отняла от уха трубку.
– Да не принимай близко к сердцу, это он сболтнул сгоряча! – Михаил едва не смеялся, и это, на ее взгляд, было так возмутительно, что женщина с трудом сдерживала нарастающий гнев. Он отмахивался от нее, когда она рассчитывала услышать слова сочувствия и тревоги!
– А ныне покойный профессор не говорил тебе, что его кто-то хочет убить? Может, ты тоже советовал не принимать это близко к сердцу? – ядовито осведомилась она.
– Представь, он никогда ни на что не жаловался!
Сарказм не достиг цели, и женщина чувствовала себя уязвленной вдвойне. Михаил увлеченно продолжал:
– Это была исключительно умиротворенная личность. Человек находился в полной гармонии с окружающим миром, а точнее, он очень мало о нем знал. Тип сумасшедшего профессора, понимаешь?
– Я понимаю то, что не сегодня-завтра мне придется снова беседовать со следователем, а сказать-то нечего! – в сердцах ответила Елена. – Когда убили профессора, не знаешь? Мне ведь потребуется алиби, наверное?
– А я тебе говорю, ты слишком серьезно относишься к пустякам. – В его голосе по-прежнему звучала ирония, и это, по мнению Елены, граничило с кощунством, даже если родство с покойным было очень дальним. – Никто и не подумает тебя обвинять в убийстве. Честно говоря, я не особенно за себя переживаю. Потрясен – что да, то да!
– Потрясен? Не похоже что-то, – заметила она.
– Ну, не биться же мне головой о стену потому, что убили человека, с которым я за всю жизнь сотни слов не сказал!
– Как так? Он же оставил на тебя квартиру?
– Тогда, собственно, мы с ним и поговорили впервые, как следует, – фыркнул Михаил. – Да и то обошлись парой фраз.
– Значит, вы очень дальняя родня?
– Строго говоря, мы вообще не родственники, – признался мужчина. – Есть точка соприкосновения, да и то весьма условная. Знаешь, у меня такое впечатление, что ты все не решаешься задать мне один вопрос… Я этот вопрос сегодня на всех лицах читаю, во всех глазах. Все хотят спросить, и никто не отважился. Унаследую ли я квартиру и прочее имущество покойного? Им ведь при всей его бытовой наивности нажито было немало!
– Ну и?.. – прервала повисшее молчание женщина. – Унаследуешь что-то?
– Ни шиша! – легко и, как ей показалось, радостно, ответил Михаил. – Именно потому я могу спокойно всем смотреть в глаза. Мне от его смерти выгоды никакой, напротив, одни неудобства. Придется новую квартиру искать. И уж конечно, никто мне не сдаст жилье за такие смешные деньги, как бедный дядя Вадик.
– Зачем тебе съемная квартира? – поинтересовалась Елена. – Разве своей нет?
– Знаешь, после развода и раздела имущества я решил больше не обрастать собственностью, – все в том же легкомысленном тоне ответил тот. – И чувствую себя замечательно, сплю спокойно. У меня, по правде, из имущества только машина, да и на той езжу по доверенности. Остальное все напрокат.
– Кстати,