Дуры. Елена Поддубская
«Желание»? – открыла Дина рот: – Но как Вы узнаете, что я…?
– О, дитя! Плохим я был бы художником, если не мог разглядеть женщину, что «вошла в изломанный мир, чтобы познать призрачный союз любви, чей зов, как мгновение в ветре…», – ответил руководитель труппы эпиграфом к анонсированному спектаклю.
Задание было более чем понятным. Выполнить его казалось вовсе нетрудным. Оставалось найти достойного, в кого действительно можно было бы влюбиться. Стас, узнав о проблеме, предложил Дине помочь. Три последних года он работал начальником ЧОПа в очень знаменитой столичной дискотеке.
– Пока будем искать тебе идола, можешь начинать тренироваться на мне, – подмигнул Костяков. Хитро так подмигнул, совсем не как чужой мужчина. А вскоре он написал заявление об отпуске за свой счёт, датировав его тем же днём, когда ушёл от жены.
– Вы бы поискали его среди подруг, – посоветовал Тамаре лейтенант полиции через три недели после этого.
– Среди чьих подруг? – уточнила оставленная и безутешная супруга.
– Среди своих, конечно же. Вон какая у него улыбка! – ткнул мужчина в зубы фотографии в деле о пропавшем. Тамара вздохнула. Ей ли было не знать про белизну оскала любимого? Со школьной поры она каждое утро истязала зубную щётку и до завтрака, и, особенно, после него. Повсюду таскала с собой «Жемчуг» в коробочке из-под пудры, отбеливая эмаль зубов на каждой перемене. Первая из класса уломала мать поставить железные проволоки для выпрямления прикуса. Терпела по ночам тугую резинку аппарата, что не вытянул её недоразвитую челюсть, как обещали ортопеды, зато был был причиной гнойных ангин. Уже став моделью, часами училась улыбаться, но так и не смогла создать своим ангельским ртом конкуренцию пасти Костякова, чья кривая ухмылка даже спросонья или с бодуна выходила лучезарнее.
Вернувшись из полиции, Тамара заварила себе травяного чаю и стала размышлять. Её первые подозрения падали на Жанну.
7
Мать Жанны всю жизнь любила своего непутёвого мужа. Отец у девочки был приходящий. Так бывает когда женщина, с которой мужчина решает связать жизнь, сразу прощает ему всё. Зная, что жена и дочь его не предадут, отец Глинкин жил вне семьи не с одной женщиной, а когда возвращался домой, то часто уходил в долгие запои, материл баб, обвиняя их в том, в чём был порочен сам. Однако хозяином в доме он был бесспорным. Речь шла не только о том, за кем всегда было последнее слово: при отце разговоры матери и дочери ограничивались фразами «иди поешь» и «уроки сделаны». Отец Жанны был хорошим плотником, плиточником, маляром, сантехником, столяром, механиком, садовником, закупщиком, оценщиком и ещё много кем, что играло важную роль для существования, а в семье было так и вовсе необходимо. Баб своих он любил и желал им только хорошего. Дочь, наряду мату, он научил многим житейским мелочам и премудростям. Следуя примеру отца приспосабливаться как удобно, Жанна выросла смышлёной,