Дети леса. Тиа Новак
улыбнулась матерь Вей, – Никто тебе не расскажет этого, если ты сама не вспомнишь, – сказал она и зашагала вместе с ними по террасе.
– Почему? Что за странные слова ты говоришь? Бабушка, – жалобно просила Хива, – Объясни что происходит.
– Я и сама не знаю, внучка. Ты моя гордость, я люблю тебя как свое дитя. Но что то я упустила, и все пошло не так. Прости свою бабку.
– Что не так?
– Сейчас я и вправду чувствую тебя былой, той что ты была в пятнадцать. Как же мне хочется чтобы ты оставалась такой чистой дитя всегда, – с грустью говорила матерь Вэй.
Она глубоко вздохнула и взяла Хиву за руки.
– Завтра состоится Совет Старейшин, – продолжила она, – Ты должна будешь показаться гостям.
– Но бабушка, разве мне не положено присутствовать и на пиру и на празднование? – обиженно спрашивала пятнадцатилетняя Хива, так любящая праздники.
– Прости, – ответила матерь Вей, – Ты должна быть смиренной и молчаливой, улыбаться когда нужно и быть тихой как мышь. Ты должна быть там, но ничем не выдавать своего присутствия. Ты сможешь, верно? Ты же моя умница? – просила матерь Вей, а Хива почувствовала презрении.
– Ты пытаешься обмануть меня? – удивилась Хива, – Ты скрываешь свои чувства, от меня? Я же тоже чародейка и могу их распознать, – говорила Хива, – Правда что то мне все же мешает. Может я ошиблась? – с надеждой спросила Хива.
– Мне очень сложно говорить все это, – призналась матерь Вей, – Сейчас не время, и все это бесполезно. Ведь ты вспомнишь все сама и поймешь меня.
Матерь Вей опустила руки.
– Я пожалуй пойду, – сказала она и дотронулась ладонью до волос Хивы.
– Но ты только пришла.
– Диас с Линау скоро навестят тебя, – сказала бабушка и пошла обратно.
– Что все это значит? – спросила Хива Аурину, стоявшую на террасе. Та молча наклонила голову и не ответила ей.
– Пойдемте погуляем по саду? – предложила она
Они спустились в сад, на который выходили окна из ее комнаты. Хива замечала перемены которые произошли за четыре года которых она не помнит. Деревья стали выше, клумбы изменились и весь облик замка казался другим.
Обедала Хива в одиночестве. Аурина хранила молчание и не отвечала на ее вопросы. Из далека доносились звуки музыки. Хива очень злилась и не понимала почему ей нельзя туда.
После обеда, она ходила по комнате не зная за что взяться, рассматривала все и по понемногу начинала вспоминать что и как она делала.
Встав у зеркала, она вновь стала разглядывать себя. В детстве волосы казались светлее, может это потому что они выкрашены тем порошком, подумала Хива. Ее лицо тоже было не таким белоснежным. Ресницы казались темнее, и она выглядела болезненно. В пятнадцать она была полноватой, а теперь пухлых щек не было, и даже ее руки казались ей чужими.
В комнату вошли отец и мать.
– Вы пришли, – обрадовалась Хива, – Почему я не похожа на себя? – обратилась она к ним не отрываясь