Доллар наизнанку. Ирина Бухарина
ступеньки и уверенно зацокала шпильками по гладкой плитке. Стеклянные двери подобострастно распахнулись, впуская её в теплый, приятный, сверкающий мир. Ей нравилось подобострастие вещей и людей. Всё, что распахивалось и прогибалось перед ней, она воспринимала, как данность, хотя бы потому, что тем самым ей как бы выказывалась готовность служить, делать то, что она захочет. Вместе с тем подобострастие дверей, швейцаров, официантов вызывало в ней пренебрежение, как некая бытовая необходимость – и надоела, и обойтись без неё нельзя. Вот и сейчас гардеробщик буквально бросился к ней из-за стойки, хотя прекрасно видел, что она без пальто, просто знал её, знал её мужа и относился к ним с соответствующим почтением, конечно, в немалой степени рассчитывая на приличные чаевые.
Она вытянула руку вперёд ладонью, показывая, что не стоит беспокоиться, и решительно направилась в сторону зала, откуда доносилась тихая музыка и ровный гул голосов. В многочисленных зеркалах она видела своё отражение, но не подошла ни к одному, чтобы поправить прическу, знала, что выглядит на все сто, и старалась играть роль этакой уверенной в себе дамы полусвета даже перед гардеробщиком, больше в холле никого не было. Хотелось быть, конечно, светской львицей, но это впереди. Для того чтоб попасть в столичный бомонд, надо ещё немножко поработать.
Стремительной, слегка подпрыгивающей походкой она вошла в зал. Ах, как она любила эти мгновенья, когда вот так независимо и непринуждённо шла между столиками и чувствовала на себе восхищённые взгляды. За несколько лет в Москве она подкорректировала свою внешность. Завела крепкие знакомства в элитных салонах, даже подружилась с хозяйкой одного из них, не сказать, что самого модного, но дорогого, и, главное, почти на Рублёвке. Это как-то приближало её к будущей светской жизни. Ей вырезали густую чёлку, нарастили волосы длинными неровными прядями и выкрасили в модный платиновый блонд. Светлые от рождения ресницы и брови подчеркнули коричневым татуажем, подкачали губы и подобрали макияж, делавший выразительнее её слегка раскосые глаза с припухшими веками. Совсем юной она была похожа на лисичку – длинненькая, гибкая, с острым носиком и рыжеватыми волосами. Возраст и стилисты облагородили облик, замаскировали хитринку, и внешность её сделалась вполне модельной и привлекательной для мужчин.
Она не смотрела по сторонам, но уже от входа увидела мужа в компании со своими замами за дальним столиком у окна. Муж тоже заметил её, помахал рукой, окликнул, привлекая внимание:
– Лара!
А потом встал и пошел навстречу. Он по-деловому взял её под руку и повел к столу. Она была уверена, что многие в зале наблюдают за ними. Не смотря на то, что это стало почти модным, кое-кто всегда с любопытством поглядывает на пары, в которых дама на голову выше кавалера. К тому же муж Ларисы при том, что обладал волооким взором и капризными, властными губами, которые так нравятся женщинам, был не по возрасту лысоват и полноват. Рядом с ним она выглядела настоящей моделью и знала, что ему это нравится. Он не стеснялся разницы в росте и даже, кажется, хотел его подчеркнуть, при случае вставая с ней рядом.
– Лариса Витальевна, добрый вечер!
Один из замов, высокий, молодой брюнет Александр Иванович Кот, подвинул к ней стул.
– Сашенька, спасибо. А чего это у вас лица такие деловые? Вы что ли еще на работе? Заседание продолжается?
– Что тебе заказать? – муж Виктор подозвал официанта.
– Да я только салатик какой-нибудь, – она уставилась в меню, прислушиваясь к разговору.
– И всё же, я считаю, надо серьёзно подумать, – озабоченно говорил другой заместитель, седоватый, серьёзный Леонид Алексеевич Волжанин. – Как бы нам вместо того, чтобы выиграть, не потерять всё, что есть.
– Думать нечего, да и поздно уже в принципе, механизм запущен, – немного раздражённо оборвал его Виктор.
– Зря ты, Виктор Николаевич, не посоветовался с нами, – продолжал Волжанин.
Лариса заказала салат и решила разрядить обстановку:
– Лёнечка, ну неужели вы Вите не доверяете? Он же такой умный. Знаете, как это в семье, муж – голова, жена – шея. У нас так. И у вас на предприятии так должно быть: Витя – голова, а вы крылья, вам лететь, производство развивать, а он за вас думать будет. – Она засмеялась. – Чапай думать будет.
Все заулыбались.
– Тоже мне, нашла Чапая, – проворчал Виктор.
– Да, а я твоя верная Анка-пулемётчица.
– Ты пулемётчица, только когда говоришь, это уж точно, – парировал Виктор.
Тут уж все засмеялись. Ларисе принесли салат и апельсиновый фрэш. Она ковыряла в тарелке вилкой и ещё немного прикалывалась в сторону мужа, а тот вяло отмахивался, допивая чай с мятой.
– Саш, а ты чего молчишь, – вдруг спросила Лариса серьёзно, – ты со мной согласен?
– В чем, Лариса Витальевна? Что Виктор Николаич Чапай? – тоже решил пошутить Александр.
– Конечно, – снова серьезно ответила Лариса, – он ведь знает, что делает. Раз процесс пошёл, чего уж тут думать. После