Тетки – не джентльмены. Пелам Вудхаус
в приветливой улыбке, но ничего подобного не произошло. Он по-прежнему кипел яростью, а лицо его просто-таки побагровело.
– Вы что это делаете с кошкой? – грубо спросил он.
Я сохранял исполненное достоинства спокойствие. Мне не понравился его тон, но, по правде говоря, приятный тон редко от кого услышишь.
– Ничего, просто общаюсь, – ответил я с учтивостью, которая так красит меня.
– Вы собирались с ней удрать.
– Как это, удрать?
– Вы хотели ее украсть.
Я выпрямился в полный рост, и не исключено, что глаза мои засверкали. Какие только обвинения не обрушивались на мою голову, особенно со стороны тетки Агаты, но никто и никогда не обвинял меня в воровстве кошек. Стоит ли удивляться, что фамильная честь Вустеров была глубоко задета. С моих уст рвались гневные слова, но я задержал их, как говорится, в положении status quo. В конце концов, я здесь в гостях.
Стараясь говорить как можно более спокойно, я произнес:
– Вы ошибаетесь, полковник. У меня и в мыслях не было ничего подобного.
– Нет, было, было, было. И не называйте меня полковником.
Хотя мои старания не увенчались успехом, я не сдавался.
– Славный денек.
– Черт бы его побрал!
– Хорошие виды на урожай?
– Да пропади он пропадом!
– Здорова ли моя тетушка?
– С какой стати, черт побери, мне знать, как здоровье вашей тетки?
Это уже показалось мне странным. Если у вас в доме остановилась чья-то тетка, уж будьте добры по первому требованию огласить бюллетень, хотя бы и краткий, о состоянии ее здоровья. Я начал сомневаться, в своем ли уме эта козявка. Во всяком случае, судя по тому, как этот тип разговаривал, он вызвал бы профессиональный интерес у любого опытного психиатра.
Но я по-прежнему не сдавался. Такие уж мы, Вустеры. И попытался зайти с другого бока.
– Так любезно с вашей стороны пригласить меня на обед, – проговорил я.
Не стану утверждать, что у него пошла пена изо рта, но мои слова ему явное не понравились.
– На обед? Пригласил вас на обед? Да я бы вас так пригласил, что…
По-моему, он готов был произнести нечто уж совсем нелюбезное, но в этот момент из-за кулис раздался громкий мужской тенор, распевающий что-то вроде популярной арии из какой-нибудь экваториально-африканской оперетки, и на сцене появился майор Планк. Тут уж пелена спала с моих глаз. Явление Планка означало, что это вовсе не дом Брискоу. Позволив себе усомниться в правоте Дживса и повернув направо, а не налево, как он мне сказал, я пришел совсем не к тому дому. На какое-то мгновение я готов был обвинить во всем того встречного долгожителя, но мы, Вустеры, умеем признавать свои ошибки, и я вспомнил, что спросил его, как пройти к Эгсфорд-Корту, где в итоге и оказался, а если вы говорите «Корт», имея в виду «Холл», то недоразумение неизбежно.
– Господи Боже мой, – пробормотал я, покраснев от смущения, – так вы не полковник Брискоу?
Он