Стальной излом. Остановить Гудериана!. Даниил Веков
Конечно, по штату полагалось бы восемнадцать машин, но тяжёлые бои уже внесли свои коррективы в состав, а заменить выбывшие машины было просто нечем.
И такая же ситуация складывалась во всей 4-й танковой дивизии: она сейчас насчитывала от силы шестьдесят машин – и это из почти двухсот, имевшихся в строю в начале сентября! Русская кампания пожирала бронетехнику со страшной силой. И не последнюю роль в этом играли дороги – танки ломались на них один за другим, ремонтники же просто не успевали чинить их.
Клаус с тревогой смотрел, как его танки преодолевают очередной крутой подъём (местность вокруг оказалась холмистой). «Двойки» и «тройки» шли по разбитой дороге еле-еле, на второй скорости, стараясь по возможности объезжать ямы, наполненные грязной водой. «Купаться» в них категорически запрещалось – можно плотно застрять. Скользкая глина намертво облепляла траки и гусеницы, машины отчаянно буксовали, елозили туда-сюда, но не двигались с места. При каждом рывке отваливались целые пласты глины, но через минуту налипали снова.
Ползли по дороге почти на ощупь – оптика и смотровые щели были заляпаны грязью, не видно почти ничего. Гауптман Небель высунулся из люка, чтобы хоть что-то видеть и показывать направление. К счастью, уже немного прояснилось, стало чуть суше (но и холоднее тоже), и Клаус взбодрился – дай Бог, скоро доберётся до места. Но тут возникла новая опасность – русские самолёты.
Небель услышал в небе шум моторов и поднял голову – над ним один за другим проходили группами советские штурмовики. Летели очень низко, на бреющем, Небель хорошо видел головы пилотов в чёрных обтягивающих шлемах, с прямоугольными очками на глазах.
Он прекрасно знал, что стокилограммовые бомбы «илов» очень опасны для его машин, особенно для слабобронированных «двоек», не говоря уже о том, что от взрывов часто лопались заклёпочные и сварные швы, и тогда панцеры буквально разваливались на ходу. А спрятаться было негде: слева и справа – раскисшее чёрное поле, куда соваться вообще нельзя: мгновенно завязнешь по самые уши.
Спасла Клауса армейская смекалка: высунулся из башни и стал размахивать над головой белой стороной полевой карты, как бы говоря: «Не бомбите нас, мы свои». Уловка, как ни странно, сработала: штурмовики, покачав крыльями, мчались мимо. Один из лётчиков даже улыбнулся и помахал в ответ рукой, не заподозрив обмана.
Впрочем, советских пилотов можно было понять: глина так залепила немецкие машины, что различить кресты стало вообще невозможно, а по внешнему виду панцеры не слишком-то отличались от советских танков: по сути, те же самые стальные «коробки» на гусеницах. Тем более что молодые лётчики ещё не слишком хорошо разбирались в немецкой технике.
В общем, хитрость удалась – на колонну не упало ни единой бомбы, штурмовики проскочили мимо, ушли в юго-западном направлении. Клаус вздохнул с облегчением, мысленно поблагодарив небеса за спасение. Он не особо верил в Бога (и мать, и отец редко посещали кирху), но