В стране «Тысячи и одной ночи». Тахир Шах
такое?
– Месье, если вы возьмете базовую модель…
– …то что?
– …чем же все будут восхищаться?
Глава четвертая
Цари – правители людей, ученые – правители царей.
А в Дар-Калифа сторожа вовсю мазали двери медом. Уговорив меня купить новые кисти, они трудились с редкостным воодушевлением.
Рашаны дома не было – она встречалась с подругой. Когда же она вернулась, дом благоухал как луг летним днем. Заметив, как приятно пахнет, Рашана прошла наверх переодеться. Не прошло и минуты, как раздался пронзительный крик. Хамза с кистью в руке сломя голову ринулся вниз по лестнице. За ним по пятам гналась Рашана.
– Что же это творится, а? – призывала она его к ответу.
– Это от джиннов, – несмело ответил я.
Жена метнула в меня гневный взгляд.
– Господи, ты ведь уже приглашал заклинателей! Они забили ни в чем не повинных животных, а все ради проклятых джиннов! Ты разве забыл: дом буквально утопал в крови!
– Я хочу только одного: чтобы все были довольны, – сказал я. – Приходится считаться с местными обычаями.
Рашана в бешенстве закатила глаза.
– Ты что, веришь в эту чепуху? – возмутилась она.
– Стараюсь не поддаваться, – сказал я. – Но что-то плохо получается.
Может, туристы в Касабланку и не заглядывают, но решето сотворило чудеса. После долгих уговоров, когда я снова и снова повторял, что не собираюсь производить впечатление на кого бы то ни было, мне удалось сторговать значительную скидку. Продавец скрежетал зубами и ворчал: никто еще не спрашивал базовую модель. Придется заказывать аж из Японии.
Когда машину доставили, я приехал в автосалон, взял у продавца ключи и забрался в салон. Опробовав новенький серебристый «Лэнд-Крузер», я остался доволен. Но хорошее настроение в два счета улетучилось, стоило мне только въехать на узкие улочки городских трущоб.
Разъезжая на стареньком корейском «джипе», я был словно под покровом плаща-невидимки. Машина мясника, на которой я ездил еще раньше, тоже ничем не выделялась. Но сев за руль блестящего «Лэнд-Крузера», я тут же стал заметен. Свернув на дорогу, ведущую к Дому Калифа, я вынужден был вжаться в покрытое полиэтиленом сиденье: меня провожали сотни глаз. Я готов был сгореть со стыда – получалось, я выставлял напоказ свое благополучие.
Когда я загнал машину в гараж, сторожа выстроились в ряд, словно почетный караул, и принялись благодарить меня.
– Это еще за что? – буркнул я.
Они смутились.
– Ну, как же, теперь мы вами гордимся, – сказал Хамза.
Я настоятельно просил их не мыть машину: пусть станет обшарпанной, как и приличествует нашей округе. Однако сторожа не соглашались. Каждое утро, пока я еще спал, они заботливо чистили каждую колесную гайку, натирали кузов до блеска – машина напоминала сверкающую римскую колесницу. Объяснение такой привязанности прислуги к новой машине нашла Рашана:
– Машина повысила их статус
Абу-аль-Асвад (ум. ок. 688) – арабский лингвист, автор первого свода правил арабского языка.