Мой труп. Лада Лузина
надували и расписывали любовными признаниями шарики. На третьей паре, когда И. В. вошел к нам, под ноги ему полетели цветы, вспрыгнув на учительский стол, я надела на голову Сирени венок, на шею – ожерелье из воздушных шаров и, усадив на скамейку, совершенно ошарашенного, провозгласила: «Учебно-драматический спектакль «Грезы любви». Почти стриптиз», – чем испугала уже окончательно.
В случае со мной стриптиз мог оказаться возвратом к сценическому реализму. Ему повезло. Выстроившись в ряд, наши девочки запели, неумело задирая ноги: «Без Игната жить нельзя на свете… Нет! Он – наше счастье, наших знаний свет!»
Арина наяривала на пианино. Я орала громче всех. Капустник продолжался около часа и закончился грозным:
Поцелуй же нас, ты нам нравишься,
Поцелуй же нас, не отравишься,
Поцелуй же нас, а потом мы вас,
А потом мы все РАСЦЕЛУЕМСЯ!
Во внезапно воцарившейся тишине я сосчитала: «четыре, три, два, один… пуск!» – и первая бросилась лобызать руководителя курса.
«Я знал, что вы ненормальные, но что до такой степени!..» – сказал Игнатий Валерьевич. Он смотрел на меня.
Естественно, сценарий и постановка были моими. Естественно, в устах И. В. «ненормальная» – было комплиментом.
Но там, в театральном, – среди таких же ненормальных, как я, – я была благословенно нормальна и надежно защищена от невыносимой реальности мира. И дело было не только в Игнатии – мир театра, такой непохожий на унылую, настоящую жизнь, окутал меня разноцветным лоскутным одеялом.
«Я поступила в театральный институт, чтобы спастись от нее, – честно написала я в институтской газете. – Среди нормальных людей я всегда считалась идиоткой, бездельницей, в крайнем случае, чудачкой. А здесь, куда ни глянь, все такие. Жизнь и реальность – тут существа инородные».
«А можно узнать, – леденисто поинтересовалась на лекции сфинксоподобная дама в очках. Она преподавала у нас «Теорию драмы», – что значит «здесь все такие»? Кто я, по-твоему, идиотка, бездельница или чудачка?»
«Вы – неординарная личность!» – отчеканила я с убежденностью фанатичного пионера Пети.
В ответ Сфинкс улыбнулся…
Мы учились в театральном!
«А знаете ли вы, в принципе, значение слов «театр», «драма», «комедия»? – опубликовала я юмореску в театральном журнале. – Позвольте мне усомниться!
Начнем с того, что бог дионис, покровитель театра и поэзии, также бог вина и плодородия (секса!), и поэтому греки изображали его в виде быка или козла. (Неплохо для начала?) Его свита (то есть люди, чья профессия связана с театром) на празднествах в его честь состояла из ряженых в козлиные шкуры, распевающих песни, часто весьма непристойные.
Торжественная часть праздника дала рождение трагедии, а шутливая – комедии. Слово «трагедия» происходит от слов «трагос» – козел и «оде» – т.е. песня козлов. А «комедия» от «комос» и «оде». «Комос» – шествие подвыпившей толпы, той, что в козлиных шкурах.
То есть торжественные