В постели с волками. Юлия Пульс
которой мне тут же захотелось вцепиться, но пришлось побороть ярость и фальшиво улыбнуться.
Девушка явно пришла не для того, чтобы поработать. Об этом говорила укладка ее каштановых волос, яркий макияж и одежда. Белая норковая шубка больше подходила для похода в ресторан и едва прикрывала ягодицы, обтянутые кожаной мини-юбкой.
Продефилировав так грациозно, насколько позволял дощатый пол конюшни, она приблизилась к Мирону и начала с ним о чем-то беседовать.
Я внимательно следила за его реакцией и заметила, как он тактично пытается уйти от разговора. Ни единой искры между ними не возникло и это могло значить то, что метка истинной пары уже начала на него влиять.
И теперь возникал вопрос: а оно мне надо? Убегая из клана одного волка, я совсем не хотела попасть в клан другого! А влюбиться? Кажется, моя истерзанная душа и испещренное ранами сердце не способны на новое сильное чувство. До сих пор я не пришла в себя настолько, чтобы строить далеко идущие планы на жизнь.
И вдруг мне стало не по себе. Вспомнила слова Марты о волках, для которых влюбиться в человека – проклятие. Я смотрела на Мирона и всем нутром не желала ему оказаться на месте Михея из легенды стаи.
Сегодня я должна точно выяснить, была ли метка! И если да…
То я не знаю, что буду делать! Страшно даже подумать, что может случиться, если впущу в сердце парня, и муж меня найдет.
– Так и вьется, так и вьется, – рассмеялась Марта. – Ни капли гордости.
Девушки расхохотались и Кира обернулась. Встряхнула копну кудрявых волос и покинула конюшню под новую волну смеха. А Мирон оседлал Вишенку, и лошадь вышла из загона.
– Прокатимся, Дина? – остановился он напротив меня и протянул руку. Наконец-то рукав куртки поднялся выше запястья, но меня ожидало разочарование.
На руке волка красовался широкий кожаный браслет, полностью закрывающий запястье. Видимо, придется напрямую спросить у него о метке и сделать это нужно как можно скорее. Постоянно думать, гадать и сомневаться – просто невыносимо!
Я вытерла мокрые руки полотенцем и поднялась со стула. Подошла к лошади и провела ладонью по ее шелковистой шее.
– Давай! Не бойся! Это классно! – поддержала Марта, уже засовывая мою здоровую ногу в стремя.
Одним движением Мир приподнял меня и боком усадил впереди себя. Натянул поводья, и Вишенка медленно вышла на улицу. По глазам резанул луч солнца, и я прищурилась, стараясь привыкнуть к вездесущей белизне снега, который сверкал серебристыми блестками.
– Тебе идет, – указал он взглядом на мои волосы и заботливо накрыл мою голову капюшоном.
– Спасибо. Куда едем? – спросила я, вцепившись в парня так, чтобы не упасть.
– В лесу есть старый дом, где я в детстве любил играть. Его давно пора было снести, но отец оставил в память о матери. Они любили проводить в нем вместе время вдали от стаи. Когда мама умерла, отец два месяца прожил там отшельником и никого к себе не подпускал. Говорит, что стены этого дома душу лечат, – улыбнулся он, с ностальгией в глазах, а я тяжело вздохнула,