Самое сильное заклятье. Лайон Спрэг де Камп
родине отсчет лет ведут с Рождества Христова. А когда я приехал, мне сказали, что сейчас идет тысяча двести восемьдесят восьмой год со дня основания Города. За сколько же лет до Рождения Христа был основан Рим? Я запамятовал.
Томасус снова приложился к чашке и задумался.
– За семьсот пятьдесят четыре… нет, за семьсот пятьдесят три. Значит, сейчас пятьсот тридцать пятый год со дня рождения нашего Господа. Это по церковной системе. Готы называют его вторым годом правления Теодохада, а византийцы – первым годом консульства Флавия Велизария. Или каким-то годом юстинианской империи… Да, запутаться немудрено. – Сириец зажмурился и сделал еще один глоток. – Замечательный напиток! Тебя ждет успех, Мартинус.
– Спасибо. Надеюсь.
– Да, замечательный… Конечно, успех! Как же иначе? Большой успех. Ты слышишь меня, Господи? Проследи, чтобы моего друга Мартинуса ждал большой успех… Я вмиг распознаю человека, которого ждет успех. Годами их подбирал. Поэтому и мои дела идут успешно. Успех, успех. Выпьем за успех. Блестящий успех. Знаешь, Мартинус, а давай пойдем куда-нибудь! Грех пить за успех в такой развалюхе. Есть тут одно уютное местечко с музыкой… Сколько у нас еще бренди? Отлично, бери всю бутылку.
«Уютное местечко» оказалось в театральном районе, на северном склоне Капитолийского холма. Музыку обеспечивала молодая женщина, жалобно дергавшая за струны арфы и тянувшая песни на калабрийском диалекте, который денежные клиенты находили очень забавным.
– Давай выпьем за… – Томасус в тридцатый раз начал говорить «успех», но вдруг замолчал и посерьезнел. – Знаешь, Мартинус, придется купить этого паршивого вина, иначе нас отсюда вышвырнут. Твой божественный напиток можно смешивать с вином? – Заметив выражение лица Пэдуэя, банкир поспешно добавил: – Не волнуйся, дружище, – за мой счет! Могу я хоть раз отдохнуть?! Все недосуг – семья, работа… – Томасус подмигнул и щелкнул пальцами, подзывая официанта. Выполнив необходимую процедуру, он извинился: – Одну секунду, Мартинус, я вижу человека, который должен мне крупную сумму денег. Сейчас приду. – И, пошатываясь, направился в другой конец помещения.
К Пэдуэю неожиданно обратился мужчина за соседним столиком:
– Что это ты пьешь со своим одноглазым стариком?
– Так, чужеземное вино, «бренди» называется.
– Ага, значит, ты издалека? Я сразу понял, по твоему акценту. – Собеседник Мартина, с густыми и очень черными бровями, задумчиво наморщил лоб. – Знаю, ты из Персии.
– Не совсем, – сказал Пэдуэй. – Моя родина еще дальше.
– В самом деле? И как тебе Рим?
– Я просто в восторге, – ответил Пэдуэй.
– Ты еще ничего не видел, – снисходительно заметил бровастый. – То ли дело до прихода готов! – Он таинственно понизил голос: – Ничего, последнее слово будет за нами!
– А тебе готы не нравятся?
– Конечно, после таких-то гонений!
– Гонений? – удивился Пэдуэй.
– Религиозных, – пояснил собеседник. – Долго мы их не потерпим.
– Я думал, готы позволяют всем свободно