Самое сильное заклятье. Лайон Спрэг де Камп
Доротеи казалась почти призывной. В висках у Мартина запульсировала кровь…
И все же Пэдуэй не решился. Пока его сердце терзалось сомнениями, мозг холодно просчитывал варианты. 1) Кто знает, как она это воспримет; не торопится ли он делать выводы на основании обычной дружеской улыбки? 2) Если поцелуй ее оскорбит, что вполне вероятно, то последствия могут быть весьма неприятными и труднопредсказуемыми. 3) К чему все это приведет в случае успеха? Ему не нужна любовница – не говоря уж о том, что благородная Доротея вряд ли согласится на такую роль, – и пока не нужна жена. 4) Он в некотором роде женат…
Что, думал Пэдуэй, хочется вновь стать молодым и безрассудным? Не выйдет, старина, слишком поздно. Тебе суждено все тщательно взвешивать и оценивать – вот как сейчас. Так что смирись с тем, что ты взрослый благоразумный человек, и больше не фантазируй.
Все же душой его завладела печаль – никогда ему не стать тем юношей, «красивым и статным» (так обычно описывают героя авторы романов), который с первого взгляда распознает свою суженую и немедленно заключает ее в объятия. Возвращаясь к дому, где их поджидал Корнелий Анций со своим плодом ораторского искусства, Мартин хранил молчание. Глядя на очаровательную Доротею, он презирал себя за то, что разделил постель с Джулией.
Они сели – точнее, возлегли на ложах, ибо Анций трапезничал в старой доброй римской традиции. В глазах сенатора зажегся огонь, его лицо приняло вдохновенно-мечтательное выражение. Симптомы Пэдуэю были знакомы – так выглядит человек, который пишет или собирается писать книгу.
– Ах, что за чудовищные времена, дорогой Мартинус! Лира Орфея почти умолкла, Каллиопа отвернула от нас свой лик, игривая Талия онемела, гимны нашей обожаемой Святой Церкви заглушили нежный глас Эвтерпы. И все же есть еще люди, которые не щадят сил на взращивание садов культуры, стремясь высоко нести факел поэзии через бурный Геллеспонт варварства.
– Великий подвиг, – вставил Пэдуэй, извиваясь как червяк в попытках найти наименее неудобную позу.
– Да, мы не сдаемся, несмотря на геркулесовы трудности!.. Вот, смею представить на суд сурового издателя эту скромную книгу стихов. – Он протянул свиток папируса. – Кое-что здесь весьма недурно, хоть и сказано это устами недостойного автора.
– Крайне интересно, – произнес Пэдуэй с вымученной улыбкой. – Однако должен предупредить: я принял уже три заказа от твоих уважаемых коллег. Кроме того, у меня еще газета и готовится к печати учебник. Так что пройдет не меньше месяца…
– О-о, – разочарованно протянул Анций.
– Достославный Троян Геродий, именитый Иоанн Леонтий и почтенный Феликс Авит. Каждый из них представил эпические поэмы. Учитывая состояние рынка, эти господа взяли на себя полную финансовую ответственность.
– То есть… э-э?
– То есть они заранее выкупили у меня тиражи и получат весь доход от проданных книг за вычетом торговой скидки. Оно и понятно – если произведение действительно стоящее, автор может не волноваться, его расходы на издание, безусловно,