Путь суфия. Идрис Шах
такого-то дерева? И действительно, среди них оказался врач, назначивший те самые корни одному больному.
Мудрец позвал его к себе и поговорив с ним выяснил, что именно он и нашел деньги. Он забрал их у него и возвратил законному владельцу».
«Таким же путем, – закончил Ибн Эль-Араби, – Я выясняю реальные намерения моего ученика, и то как он может обучаться. Вот тогда я и учу его».
Суфий, Знающий Конечную Истину, поступает и говорит учитывая понимание, ограниченность и доминирующие, скрытые предрассудки своей аудитории.
Для суфия поклонение означает знание. С помощью знания он становится зрячим.
Суфий отказывается от трех «я». Он не говорит «для меня», «со мной», или «моя собственность». Он ничего не приписывает себе.
В недостойной скорлупе скрывается нечто ценное. Но мы стремимся к объектам второстепенной важности, пренебрегая бесценным даром.
Способность толковать подразумевает, что человек может без труда увидеть смысл того, что выражено мудрецом двумя разными способами.
Кто отклонился от Закона Суфиев не приобретет ничего стоящего, пусть даже слава его прогремит до небес.
Саади из Шираза
Нелегко подыскать подходящие слова, чтобы описать хотя бы приблизительно достижения классического автора тринадцатого столетия Саади. Западные критики удивлены тем, что Саади создал два великих классических труда «Фруктовый сад» (Бостан) и «Розовый сад» (Гулистан) в течение двух-трех лет. Эти основные труды, известные каждому персу и признанные образцом совершенства, отличаются почти ни с чем не сравнимым богатством материала и поэтическим изяществом. Саади был лишен материального достатка и большую часть жизни провел в странствиях. Его обучали суфийские мастера Гилани и Сухраварди.
Что касается «Розового сада», то в этом случае Саади достиг вершин мастерства (ничего подобного не было создано ни на одном из западных языков), потому как написал книгу, которая так проста по своей форме и языку, что ее используют в качестве начального пособия по изучению персидского языка, и она, на первый взгляд, кажется не более чем сводом нравоучительных афоризмов и дидактических рассказов, тогда как большинство выдающихся суфиев считают, что в ней заключено все суфийское знание, какое только можно выразить в письменной форме.
Невозможно передать то чувство изумления, которое испытывает человек, когда перед его глазами раскрываются различные уровни материала, переплетенные столь искусным способом.
Упомянутые две книги стали первоисточником для популярнейших поговорок, пословиц, практических наставлений и иллюстраций различных состояний ума, но этим не исчерпывается их ценность: они были специально написаны в такой форме, чтобы их приняли даже самые закоренелые религиозные фанатики. Таким путем Саади получил, сформировал и передал суфийское наследие. Избранная им форма классической литературы обеспечила сохранность и передачу его послания на все времена, ибо никогда и никому