Беги. Юля Гавриш
и посчитать себя неуязвимой перед такими, как Сева или Фельдман. Наверное, это, как если бы рыба решила, что контролирует человека только потому, что может в отличие от него дышать под водой…
По какой-то неведомой мне причине я важна для них обоих – поэтому это единственное место, где я какое-то время могу сидеть спокойно. Впрочем, спокойствие – не совсем подходящее слово. Сева и Фельдман вампиры. Как только их начнет мучить голод, они увидят меня другими глазами, и, хотя я не потеряю в их глазах приятности, проблем у меня сразу прибавится. Я всматриваюсь в глаза Фельдмана, стараясь не пропустить тот самый момент, когда благодушных золотых рыбок сменит бездна, стремительно жрущая его рассудок, вынуждающая рваться ко мне со страстью безумного любовника, но лишь для того, чтобы погубить.
– Опять бегаешь? – спрашивает меня Фельдман.
В нашу новую эру «бегать» стало привычным состоянием для людей. Для большинства – это единственный способ передвижения по городу. Вопреки мнению, вычитанному нами когда-то из книг, что вампиры не выносят солнечный свет, скажу, что это неправда, выносят. Они мало чем отличаются от людей внешне и даже способны разделять наши чувства и эмоции, но, увы, недолго. Ровно до первых голодных схваток. Пока они не голодны, то сливаются с фоном, мимикрируют под homo sapiens, оставляя нам слабую иллюзию привычного мира разумных людей. Но мы не обманываемся. Со временем у многих из нас до невероятной степени развилась интуиция – только так ты чувствуешь возле себя вампира, особенно того, кто выбрал жертвой именно тебя. Эта интуиция – единственное, что продлевает бессмысленную жизнь добычи. Вампирам проще находить нас – у них совершенное обоняние. Свою жертву они способны учуять на расстоянии в несколько километров. Вот почему, если на тебя началась охота, бег становится образом жизни. Только постоянно перемещаясь в пространстве, ты сбиваешь с толку охотника. День за днем, неделя за неделей. И при этом нельзя забывать, что бегаешь ты все равно среди других вампиров, а значит, рискуешь в любой момент нарваться на того, кто голоден. И тогда ты либо успеешь молниеносно принять верное решение, либо погибнешь. За последние несколько лет люди обзавелись не только сверхчеловеческой интуицией, наш разум тоже трансформировался в соответствии с новой средой обитания – мы больше не рефлексируем, не рассуждаем, не запоминаем лишнего, не учим то, чему нет практического применения. Зато у нас очень развился понятийный аппарат, а самая важная функция – принятие решения – стала основной. Среди нас есть рефлексирующие исключения, и я одна из них. Со мной всегда было что-то не так. В эту новую эпоху для меня изменилось многое, кроме этого… Наверное, эта слабость однажды станет причиной моей смерти.
– Примерно неделю до того, как встретила вас, если тебе это о чем-то говорит, – ответила я Фельдману.
– Знаешь охотника?
– Нет, точно не знаю. Кто-то из недавно обращенных, раз так долго пробегала.
Мы смеемся.