Птицелов. Юлия Остапенко
которых он только-только, казалось, избавился, вцепились в него с новой силой. Безумно захотелось убить кого-нибудь – плевать кого, да хоть бы этого тупого толстяка, своими мутными речами снова растравившего ему душу… Но на деле Марвин понимал, что должен благодарить мальчишку – за то, что тот так вовремя напомнил ему о том, о чём он едва не забыл. Поразительно, Марвин и предположить не мог, что у него такая короткая память…
Или просто он в самом деле испугался. Испугался тогда, там… этих глаз… и этой улыбки… того, что эти глаза и эта улыбка могут с ним сделать. Испугался просто до одури, потому что никогда не видел ничего подобного. И просто убить здесь было бы слишком просто… и совершенно неправильно. Нет, за этот страх, за то, что впервые в жизни Марвина заставили его испытать, полагалась совсем другая расплата. И он на целых три дня напрочь забыл об этом! Стоило отогреться да отожраться – и забыл. Как будто вполне смог бы с этим жить…
– Сэйр Марвин, – голос Робина из темноты звучал испуганно, – что с вами?
Марвин поднял на него затуманенный взгляд.
– Ты всё правильно говоришь, парень. Всё правильно. Скажи, что ещё хотел.
– Да ничего, – стушевался мальчишка. – Я, это… я имел в виду…
– А, плевать, что ты имел в виду, – сказал Марвин. – Главное, что ты сказал. Может, из тебя и получится толковый герольд.
Робин вновь покраснел – на сей раз от удовольствия, и пробормотал:
– Благодарю вас, сэйр Марвин, да только я всё равно предпочёл бы быть таким, как вы… Потому что и вы правильно говорили. Про позор… А будь я таким, как вы, то смог бы его смыть… с памяти моего отца.
«Таким, как я, – подумал Марвин. – Нет, парень, такие, как я, намного хуже. Потому что мы способны нести этот позор. И жить обещанием мести… одним обещанием, потому что обещать в таких делах – слаще, чем делать».
Тут он вдруг понял, что сказал Робин, и удивился:
– Твоего отца? А что ты должен сделать, чтобы смыть с него позор?
Робин поднял голову, снова глянул на Марвина влажными карими глазами – в упор – и сказал, ровно, внятно и отчётливо, так, будто прежде говорил эти слова сотни и тысячи раз:
– Убить Птицелова.
Марвин задумался, потом покачал головой.
– Птицелова? Не слышал о таком.
– О нём мало кто слышал. Не считая тех, кого он… ловил. И их семей, конечно. Такое не забывается.
– Ну-ка, рассказывай, – потребовал Марвин, радуясь возможности отвлечься от своих тяжких мыслей.
Робин помялся – видно было, что ему нелегко начать, но Марвин был безжалостен и смотрел ему в лицо не мигая. В конце концов парень сдался. А впрочем, понял Марвин вскоре, наверное, он на самом деле хотел поговорить. Не всякую тяжесть можно носить в себе…
– Мой батюшка… отец… он всё время ссорился со своим двоюродным дядей, сэйром Колином, за земельный удел и замок. Батюшка считал, что этот удел наш по праву, но у сэйра Колина были деньги и связи, и он только смеялся над батюшкой. Ну, батюшка и вступил в войско соседа сэйра