Тени из прошлого. Вера Капьянидзе
и частенько таскал ему пузырьки с зельем. С каждым таким пузырьком у Васьки начинался запой. Люська устраивала ему скандалы, стыдила, грозила бросить. Но Василия никакие угрозы не останавливали. Как унюхает валерьянку, затрясется, и такой подхалимски-любезный становится, мурлычет, аж извивается весь. Мужику этому каждый пальчик готов облизать. А как налижется этой гадости – вообще дурак дураком становится! Валяется в грязи и масле. Или на стенку начинает прыгать, как идиот! А вообще-то, неплохой кот, не хуже других. А уж красавец, каких еще поискать нужно! Здоровущий, дымчатый, с плотно набитой плюшевой шерстью. Глазищи огромные, желтые, с поволокой. А усы! У Люськи внутри сладко заныло при воспоминании, как он щекочет ей ушки этими самыми усищами. Ни одна кошка от такого кота не отказалась бы.
«Эх, даже радостью поделиться не с кем… Неужели опять с Марцеллкой спутался? Ох, узнаю, волосенки-то ей повыдергаю, потреплю ее рыжую шубку. И Ваське морду расцарапаю так, чтобы ни одна кошка на него не глянула. Ну, дождешься ты у меня, русский голубой…», – распаляла себя Люська.
Она облизала котенка, подтолкнув к соску, и, свернувшись клубком, загородила от кошачьих невзгод. «Все, успокоилась, – взяла она себя в лапы. – Ну, его к псам собачьим, этого гуляку и пьяницу! Что я себе, нормального кота не найду? Да я еще всем этим рыжим профурсеткам фору дам! Он еще у меня в лапах валяться будет!»
Ранним утром, когда сквозь закопченные стекла едва-едва пробивался тусклый зимний рассвет, к Люське в коробку заглянул толстый и лохматый черный котище – полуперс Маркиз. Он был не из заводских. Проживал в ближайшем доме через забор, и частенько мотался по цехам. Жил он у директора завода, а вел себя так, словно сам был директором. Всех заводских он считал жалкими побирушками и быдлом, за что все кошачье население завода не любило его. И надо же было так случиться, что этот ухоженный и откормленный котяра запал на Люську. Он давно и тщетно домогался ее. Не приглянулся он Люське, да и Василий, учуяв в нем соперника, ненавидел Маркиза лютой ненавистью, с упорством гоняя с заводской территории.
– П-ш-ш-шел вон! – зашипела на него Люська из коробки. – Чего приперся?
– Да ладно, ладно, не шипи, не испугаеш-ш-шь, – ухмыльнулся Маркиз. – Не трону я твоего детеныша. Не за тем пришел. Выйди, Люсь, поговорить надо.
– Не о чем мне с тобой разговаривать, – Люська из коробки мазанула ему лапой по морде.
Маркиз отскочил на безопасное расстояние, пошипел для острастки, а потом опять забубнил свое:
– Люсь, ну выйди! Правда, поговорить надо.
– И слуш-ш-ш-ать не ж-ж-желаю, – шипела на него из коробки Люська.
– Да выйди что ли, что скаж-ж-жу, – терял терпение Маркиз, повышая голос.
Люська выскочила из коробки и заорала на весь цех, разбудив Володьку.
– Брысь отсюда! – заорал и Володька. – Зима на дворе, а они шляются! Покоя от вас нет!
Видя, что кот отбежал, но и не думает уходить, Володька нашел какую-то железяку и запустил ею в Маркиза.