Освобождение Ирландии. Александр Михайловский
еще раз улыбнулась, сделала реверанс и ушла обратно на кухню. Бенджамин посмотрел на меня с чуть виноватой улыбкой.
– Мистер Клеменс… – нерешительно произнес он.
– Зовите меня Сэм, мистер Бенджамин, – ответил я.
– Тогда для вас, Сэм, я – Джуда, – согласился мистер Бенджамин. – Мистер Клеменс, вы, наверное, слышали, что я женат, и брак мой в последнее время даже стал более или менее счастливым. Но это, наверное, потому, что видимся мы редко, и только в Париже. Долорес – племянница помощника Родриго де Сеспедеса – и с ней я впервые понял, что такое настоящий уют. Когда идешь домой и знаешь, что не будет ни скандала, ни очередных неожиданностей, а всего лишь любовь и уют. А еще она очень умна, я с ней могу говорить и о работе, и об истории, и даже на юридические темы. Я хочу сделать ее первой женщиной-юристом Юга. Многие, конечно, шепчутся за моей спиной, а некоторые даже и пеняют мне, мол, старый развратник, еврей-изменщик…
– Очаровательная женщина… – задумчиво произнес я. – Если вы с ней счастливы, а она с вами, то я не вижу причины вас осуждать.
Джуда посмотрел на меня и вдруг еще раз пожал мне руку – если б я знал об этом его желании, то, возможно попробовал бы ее вовремя убрать за спину – все-таки сила его руки была неимоверной… С другой стороны, я понял, что он мне определенно нравился. И тогда я предложил тост:
– Давайте выпьем за вас с Долорес!
Мистер Бенджамин неожиданно стал серьезным.
– Нет, Сэм, – твердо сказал он, – за это мы еще успеем выпить. Первый тост – за наш с вами многострадальный Юг!
После того, как мы выпили, я оценил вкус прекрасного вина, а потом произнес:
– Джуда, не могли бы вы уделить мне несколько минут перед обедом и рассказать о себе, о том, как вы бежали в Англию, а еще про ваши планы на будущее, для статьи в нашем «Южном кресте»?
Джуда внимательно посмотрел на меня, вздохнул и начал рассказывать. Говорил он четко, лаконично и весьма занимательно – я слушал его раскрыв рот, боясь пропустить хотя бы одно слово. Рассказанное им, пусть не столь хорошо мною изложенное, вы можете прочитать в моей статье в первом номере «Южного креста».
Но больше всего меня поразила история о том, как он тогда бежал с Юга, когда все остальные твердо решили положиться на обещания янки. Я вдруг с удивлением обратил внимание на то, что и сам я про себя обзываю всех северян так, хотя, конечно, настоящие янки – это жители Новой Англии и Коннектикута, в частности те, среди которых я прожил последние несколько лет…
– Ну, я и подумал тогда, что слишком уж моя физиономия всем знакома, – рассказывал мистер Бенджамин, – ведь мой портрет зачем-то поместили на двухдолларовую бумажку, как я и не сопротивлялся этому… Ведь меня вполне могут опознать и, возможно, выдать янки. Ну, я и нашел выход. Моим кузеном был цирюльник в Аббевилле в Южной Каролине, последнем оплоте Юга. Вот я ему и говорю: «Сэм (его зовут так же, как и тебя), постриги меня так, как сейчас стригутся во Франции». А он мне и отвечает: «Так откуда я знаю, как они там