Голубка и ворон. Кейтлин Дэвис
13
Проснувшись на следующее утро, Кэсси обнаружила, что Лука уже не спит и, кажется, только и ждет, когда она пошевелится. Ей не требовалось смотреть на него, чтобы знать, какие отметки остались на его темно-коричневой коже и какие тени притаились в теплых глазах. Кэсси догадалась обо всем этом, вслушиваясь в его дыхание, не медленное и ровное, но быстрое и прерывистое, как предвестник момента, который они слишком долго оттягивали и который наконец настал.
Кэсси заморгала, распахнула веки и тут же встретилась взглядом с Лукой. Он все еще лежал на животе, вытянув одно серое крыло и укрывая ее им, как одеялом, сохраняя тепло ее тела и не подпуская к ней яркие лучи утреннего солнца. Ночью Кэсси перевернулась на бок, плотно сложив крылья, чтобы спать лицом к Луке.
Некуда бежать или прятаться.
И тянуть дольше нельзя.
– Ничего не нужно говорить, Лука, – пробормотала она.
– Кэсси… – Ее имя он произнес так, будто оно причиняло ему невыносимую боль, и замолчал, не зная, что еще добавить.
– Все хорошо, – утешительным тоном отозвалась она, выдавив из себя слабую улыбку. – Я в порядке, правда. Мы оба знали, что этот день настанет. Так и случилось.
Она пожала плечами.
Выражение лица Луки смягчилось. Кэсси всегда ценила его заботу и предупредительность. Он думает, что она пытается казаться сильной ради него, храбрится. Возможно, в какой-то степени так и есть. А возможно, она с самого начала отдавала себе отчет в том, что просто использует его, так же, как и он ее.
– Не будь я тем, кто я есть… – сдавленно проговорил он.
– Я знаю, – кивнула в ответ Кэсси.
– Если бы был какой-нибудь способ…
– Я знаю.
– Мне кажется, я лю…
Кэсси прижала пальцы к его губам, не дав договорить.
– Не нужно.
Он сглотнул и замолчал, явно обиженный. Но Кэсси не могла позволить ему произнести эти слова вслух, даже если от этого юноша почувствует себя лучше. Потому что их нельзя будет забрать назад, а она знала, что не сможет сделать ответного признания.
Кэсси по-своему любила Луку – ей нравились его сила и сердечность, привязанность к сестре, обеспокоенность судьбой своего народа, его честность и преданность, его статус, наконец. Но ее не влекло к нему.
Нет.
Это влечение, вспыхнувшее, точно искра, возникло потому лишь, что Лука напоминал Кэсси другого человека. Того, кто жил в нижнем мире и которого она видела лишь во сне. Они оба прирожденные лидеры. С обоими она вместе росла, наблюдала, как они меняются со временем, превращаясь из озорных и шаловливых мальчишек в мужчин долга и действия. Но только Луки она могла касаться физически.
Это недостаточно веская причина, чтобы красть его первое признание в любви у девушки, которая станет его парой и королевой, матерью его детей, его будущим. Кэсси хотела остаться временным увлечением, при воспоминании о котором на губах появляется ностальгическая, а не сожалеющая улыбка.
Именно