Дым и Дух. Чарли Хольмберг
ты же пируешь, – хмыкнула она, кивая на кружку.
Он лучезарно улыбнулся и чуть-чуть наклонил кружку, чтобы она увидела темную маслянистую жидкость.
– Сидр, мамой клянусь. А тебя-то каким ветром сюда занесло?
Сэндис замерла, дрожащими пальцами схватилась за пуговицу на куртке и завертела ее. Господи, ну куда же запропастилась обслуга? Они собираются кормить ее или нет?
– Пришла перекусить перед сменой, – вывернулась она.
– Где работаешь?
– На оружейной фабрике, – выпалила она не задумываясь, будто снова вернулась в четырнадцатилетнюю юность, в обычную жизнь.
«Нет, так не пойдет. Надо следить за своими словами».
– На которой из?
– На фабрике Хельдершмидта.
Поставив локти на стол, молодой человек оперся подбородком о скрещенные руки.
– Это же в Округе Четыре. Не далековато?
Сэндис заиндевела. Неужели он раскусил ее ложь? Да нет, не похоже. Он не сверлил ее подозрительным взглядом. Он смотрел на нее, как Рист смотрел на Кайли.
Он всерьез считает ее красоткой? Щеки Сэндис запылали.
– Э… Похоже, нам только тут повезло с жильем…
«Никаких „похоже“, – прикрикнула на себя Сэндис. – Будь уверенней!»
– Нам?
– Брату и мне, – подавилась она словами.
Брату, которого она столь безнадежно искала, когда попалась на глаза работорговцам. Брату, который к тому времени был уже мертв, хотя она об этом еще не знала. В мгновение ока жар на ее щеках сменился ледяным инеем.
Сэндис закашлялась. И тотчас, словно здесь было в порядке вещей подзывать обслугу кашлем, перед Сэндис выросла девчушка лет двенадцати и спросила, чего та желает. Сэндис от стыда чуть под землю не провалилась (она собиралась ограбить ребенка!), но что поделать – голод не тетка.
Сэндис заказала цыпленка и сидр. Девчушка резко дернула головой вверх-вниз и убежала.
А Сэндис залюбовалась на сидящего напротив парня. Ни дать ни взять, писаный красавчик: черные глаза и такие же черные, слегка вьющиеся волосы. Щетина ему не к лицу, а вот воротничок – очень даже.
– Тебя как зовут? – спросил красавчик.
– Сэндис, – ляпнула она и тут же прикусила язык. Ну почему она не догадалась придумать себе другое имя?
– А меня – Рон.
– Мм?
– Рон. – Он ткнул себя пальцем в нос. – Меня зовут Рон. Теперь мы друзья и можем перестать бычиться.
Бычиться? Это она, что ли, бычится? Неужели она до того засмотрелась, что забыла придать своему лицу соответствующее выражение? Сэндис снова закашлялась.
Рон придвинул к ней кружку с сидром.
Благодарно кивнув, Сэндис вцепилась в нее и прикоснулась губами к горячей жидкости. «Пей медленно!» – приказала она себе и пригубила пряный и сладкий напиток, приправленный корицей.
Рон заерзал на скамье, и его нога легонько коснулась лодыжки Сэндис. Да он же заигрывает с ней, поразилась она. И что ей теперь делать? Она не умела кокетничать. Кайзен никого не подпускал