С Байроном в XXI век. Сборник
дождь стекал с надвинутой на глаза шляпы. Эхо шагов по булыжной мостовой глухо отдавалось в сырых полутемных переулках. В памяти яркими вспышками плясали воспоминания прошедшего вечера.
День рождения Карлито. Лоснящиеся самодовольные рожи приспешников. Тосты под брызги запрещенного алкоголя, в котором плавают разноцветные конфетти. Смех полуголых танцовщиц из кабаре «Мамы Мортон». Протяжный джаз струнного оркестра из Чикагского оперного. Чарующий голос несравненной Дивы. Всё самое лучшее, что можно купить за деньги.
Когда веселье достигает апогея, два дюжих мужика из пекарни Гвидо выкатывают торт. Кремовые розочки блестят на свету. Так же блестят глаза Карлито, когда он видит, как из торта выскакивает рыжеволосая красотка. Восторженные возгласы и аплодисменты затихают, лишь стоит ей достать «томми-ган» и начать палить.
Первым получит свою пулю Карлито. Потом Альфонсо, Джузеппе, Маленький Джо… Кто-то попытается выхватить револьвер, но не успеет.
Ринальдо будет наблюдать за происходящим через стеклянную дверь и медлить, поглаживая спусковой крючок. Это его место и его работа. Но лишь когда у красотки закончатся патроны, он пустит пулю ей в затылок. Ничего личного. Он должен.
Кто-то должен.
Ринальдо обойдет столы, выставленные буквой П. Постарается не наступать в лужи крови, но ноги всё равно будут путаться в серпантине.
Все, кто сможет, разбегутся. Останется только Дива. Рыдая, она склонится над лежащим на полу Карлито. Его невидящие глаза будут смотреть в потолок, а из уголка губ будет стекать тонкая струйка крови.
У мафии больше нет босса.
Ринальдо усмехнулся, подумав об этом, поправил мокрую шляпу и коротко взглянул на светящиеся желтоватым светом окна второго этажа. Лючия еще не спит. Опять, наверное, взяла работу на ночь.
Он ступил на узкие ступени крыльца, открыл дверь ржавым ключом. Деревянный барак встретил кислым запахом испорченных томатов и развешанного на лестнице белья.
«Ринальдо! – сразу же окрикнул его голос матери. – Где тебя черти носят? Роберто снова подрался. Выгонят! Потеряет место, о котором так хлопотал твой отец! Ринальдо!»
Но Ринальдо только отмахнулся, выругавшись себе под нос.
В узкой каморке, разделенной на две части выцветшей занавеской, было сумрачно и стыло. От окна, которое он давно обещается заделать, тянуло сквозняком. Тусклая настольная лампа освещала женщину на коленях, склонившуюся над тазом с бельем.
В былые времена Ринальдо насладился бы видом ее позы, но сейчас она его совсем не трогала. Вытащив из-под кровати початую фляжку, он зажег сигарету и растянулся на цветастом покрывале. Пружины скрипнули под его весом.
Лючия отжала очередную сорочку и, бросив ее в кучу других выстиранных вещей, коротко глянула на него через плечо и снова взялась за стирку.
Она знала, что нельзя тревожить мужа, когда он приходил домой посреди ночи в перепачканном кровью костюме и сразу же прикладывался к любимой фляжке. Она ничего не говорила о том, что он тратил всё жалованье на свои костюмы, выпивку и черт знает