Бикфордов мир. Андрей Курков
едва слышимое в шуме пожара гудение колокола. Слушал единственный звук, который оставил он миру на память о себе. Только что эта память? Один, пусть хоть и долгий, но только звук…
8
Машину крепко тряхнуло – видно, попало что-то под колеса, – и от этого толчка враз проснулись и шофер, и Горыч. А машина, преодолев препятствие, уже спокойно ехала дальше.
– Камень, что ли? – предположил Горыч.
Шофер пожал плечами.
– Мне звуки снились, – сказал он. – Поезд тарахтел, потом машина с сиреной долго верещала, потом кричал кто-то…
– Счастливый ты, – вздохнул Горыч. – Мне ни черта не снится.
– Не огорчайся. Зато ты помнишь много, а я вот почти ничего…
Оба потянулись в темноте, расправили плечи. Шофер положил по привычке руки на руль.
– Тормозни! – попросил Горыч.
– Зачем?!
– Отлить надо.
Шофер поднял рычаг ручного тормоза. Машина застыла. Щелкнула дверца, и пассажир спрыгнул в темноту.
Шофер еще разок потянулся, заложив руки за шею. Настроение было хоть садись и письмо пиши. Но кому? Где? И как отправить? Эта чертова война, а точнее, наступившая сразу после объявления войны темнота, перечеркнула не только обычный ход жизни, но и саму жизнь, погрузив ее во мрак, отрешенный от времени, от взаимодвижения частей природы и ее светил. Казалось, все должно застыть в такой темноте, застыть в ожидании рассвета. И действительно – если б не машина, застыли бы и они, застыли в своем темном городе и никогда б не стали странниками. Но странный мир, лежащий в полной темноте и в наклоненной плоскости, гнал машину, давно истратившую последний бензин, а в ней – двух мужчин, ищущих выход к свету.
Снова открылась дверца, и в кабине зазвучал шепот Горыча:
– Там огонек! – сообщил он шоферу. – Совсем рядом, позади машины…
– Подожди! – сказал шофер и вылез из кабины.
Они взялись из предосторожности за руки и, стараясь быть бесшумными, направились к яркой точке, дрожащей метрах в двадцати.
На полпути что-то треснуло под ногой Горыча. Они замерли и прислушались. И услышали шорох со стороны огонька. Присмотрелись.
Совсем рядом, в десяти шагах горела свеча.
Они сделали шаг вперед.
Грохнул выстрел.
Оба упали на землю.
– Убирайся вон, если еще жив! – раздался мужской голос.
Шофер и Горыч лежали не шевелясь.
– Может, ты убил его? – тихонько прозвучал голос женщины.
– Может быть, Валя, – ответил мужчина. – В этой жизни все может быть…
– Да разве это жизнь! – словно упрекнула мужчину женщина.
– Кто вы? – негромко спросил Горыч, сознавая относительную глупость такого вопроса.
– И не убил, и не волка, – досадно промолвил мужчина. – Ну так я могу еще разок выстрелить!
– Идиот! – вырвалось у шофера. – В висок себе выстрели, может, мозги заработают! Расстрелялся в темноте!
– Их там много! – испуганно зашептала женщина.
Горыч