Сокровенный смысл жизни. Том 3. Хорхе Анхель Ливрага
идет не так. Боль дает мне знать, когда у меня болит зуб, или кто-то наступил мне на ногу, или когда меня предают. Боль становится каналом сознания, она предупреждает о том, что надо вернуться на путь, который мог быть или не быть определен заранее.
Таким образом, само существование боли является главным аргументом против первой позиции. Если бы мы жили во Вселенной, где абсолютно всё, целиком и полностью, было заранее спланировано, какой смысл был бы в том, чтобы испытывать боль? Никакого. Страдание было бы беспричинным. Нам пришлось бы поверить в сумасшедшего Бога, Бога-насмешника, который смеется над нами и нашими страданиями, приговаривая: «Как хорошо, как они страдают!» Такой образ Бога-садиста не может соответствовать нашей концепции Бога, поскольку он был бы всего лишь отражением извращенной садистской природы некоторых людей, которых вряд ли можно назвать людьми.
Но другая позиция, согласно которой в нашей власти изменить все, что нас окружает, также имеет свой недостаток. Все ли мы, например, хотим умереть? Думаю, что нет, думаю, что есть много людей, которые не хотят умирать. Есть много людей, которые не хотят стареть или болеть, однако же стареют и болеют. Если бы мы по собственной воле могли, прямо или косвенно, полностью изменить свою природу, наверное, было бы много людей, которые не умирали бы и не старели, – в общем, были бы не такими, как сейчас. А посему очевидно, что в данный момент, здесь и сейчас, есть вещи и обстоятельства, которые нам не под силу изменить. Мы видим, что эти две полярные позиции имеют принципиальные недостатки, помимо многих других «за» и «против», которые мы можем отыскать. Но в основном мы сталкиваемся с этими двумя основными трудностями.
Однако может существовать и третья позиция. Согласно ей, даже если в общем и целом все обусловлено, мы все же обладаем некоторой свободой. Это позиция самых древних философских школ как Востока (на санскрите ее называют viveka), так и Запада, где есть идея «свободы выбора». Эта позиция предполагает, что мы можем быть свободными в тех границах, которые нам устанавливает Бог или Природа, в определенные моменты и в определенном месте.
Например, если я нахожусь в самолете, который летит на высоте 10 ООО метров, я могу свободно пойти помыть руки, выпить минеральной воды или бокал вина, почитать книжку, но я не могу свободно открыть дверь и выйти из самолета. Нет, я, конечно, могу это сделать, но я погублю и себя, и остальных пассажиров, то есть в этом поступке нет никакого смысла. Я могу свободно, например, подстричь себе ногти, но у меня нет свободы подстричь себе перья, потому что перья у меня не растут. И моя философская проблема заключается как раз в том, что я не могу отстричь то, чего у меня нет, а свободен отстричь только то, что у меня есть. То есть я могу повлиять на рост только того, что вижу, что чувствую, что воспринимаю. Эта третья философская позиция представляется интересной.
В настоящее время, помимо обозначенных трех, появилась и еще одна, четвертая позиция – не философская, а просто человеческая,