По эту сторону матрицы. Д. Красковский

      Первые два-три дня Эль готов был взвыть от одиночества и странной, не знакомой ему тоски, словно в душе и сердце образовалась бездонная пропасть, заполненная черной пустотой, такой же, как за бортом. Он попробовал было отвлечься интенсивной работой и вместе с «Мироном» засел за расшифровку лурианских хроник, дабы расшифровать некоторые сведения, добытые совместно с Гайей из бортового мозга сухогруза, – это помогало, но ненадолго. В его снах она снова была рядом, Эль слышал ее чарующий нежный голос, любовался золотом ее волос. Элю хотелось обнять ее, крепко прижать к себе, взяв на руки, как тогда, в первый день их встречи, а она убегала от него по спиральному коридору лурианского корабля, и ее звонкий как серебряные колокольцы смех метался среди обгорелых, пустых стен. – Ну, где же ты, догоняй меня! – и от ее улыбки, казалось, отступали серые тяжелые сумерки заброшенного сухогруза. Эль делал шаг, и вязкая тьма обрушивалась на них со всех сторон, опутывала тысячей невидимых паутин. Эль пытался вырваться, прийти к ней на помощь, – и просыпался в своем стянутом фикс-поясами гамаке, чтобы снова и снова осознавать свое одиночество… И все-таки он не нажимал кнопку вызова. Если она решила уйти, лучше мучиться самому, чем досаждать ей, – Эль считал это наиболее правильным решением. И в угрюмом молчании мысленно запрашивал у «Мирона» очередной фрагмент переведенного текста, чтобы скрасить время до следующего сна, – одновременно жаждая его и боясь последующего пробуждения. До того самого дня, когда «Мирон» зафиксировал пришедшую с Ярлы знакомую триаду аварийного «SOS».