Спор богинь. Барбара Картленд
сомневаюсь.
Этот разговор навсегда сохранился в памяти Астары, и она думала, что именно этот поиск высшей красоты и побуждал ее отца и мать так много путешествовать по всем континентам.
И еще в который раз она почувствовала укол сожаления, что была все-таки слишком мала и не могла запомнить всего происходившего во время экспедиций, когда родители брали ее с собой.
И теперь, глядя на лунный пейзаж, Астара думала, что каждое путешествие ее родителей несло с собой множество открытий, что ей непременно нужно продолжить их поиски того прекрасного мира, который находится рядом с нашим, привычным, и может открываться чуткой и пытливой душе в самых неожиданных местах.
Ведь с ним можно столкнуться совсем внезапно: и на гребне далекой горной цепи, под ясным бездонным небом, и на безымянной тропической реке, еще не нанесенной на географическую карту, а то и здесь, возле дома, на зеленой лужайке или в парке под кроной векового дуба.
Астара уже знала, что ни время, ни место не имеют значения для такого соприкосновения с высшим и прекрасным; самое главное – это то, что ты хранишь у себя в груди в тайном ларце, рядом с сердцем и душой.
А еще она с сожалением подумала, что это такая сокровенная вещь, о которой она не в силах была говорить до сих пор ни с одним человеком, даже с самой близкой подругой в школе, даже теперь, со своим опекуном, почти родным для нее человеком, которого она любила больше всех на свете после своих родителей.
Да, она искренне любила его – за благородный характер, за острый ум, за дар понимания и сочувствия, проявлявшийся в каждом сказанном им слове.
Но вот эти другие вещи, представление о которых заронил в ее сознание отец, не поддавались объяснению. Астаре никак не удавалось облечь их словами и передать кому-то другому, ведь даже сама она ощущала их очень смутно и неясно.
Астара вздохнула: возможно, когда-нибудь ей и встретится человек, способный разделить ее понимание.
Но немедленно в ее душу закралось сомнение, что она слишком многого требует от жизни и слишком оптимистично смотрит на людей.
Мужчины, с которыми она общалась в Риме и Париже, влюблялись в нее, но при всей своей невинности и неопытности она понимала, что их привлекает ее красивое девичье тело, а не душа и разум.
И она просто не могла себе представить, как с ними вообще возможно говорить о таких сокровенных вещах.
Она интересовала их только благодаря своей красоте или, увы, благодаря предполагаемому богатому приданому.
«Я люблю вас!», «Вы сводите меня с ума!», «Если вы не станете моей женой, я просто умру!», «Я жажду вас!», «Я жажду вас!», «Я жажду вас!».
Она почти мысленно слышала их голоса, повторявшие почти одни и те же слова, всегда одинаково пылко, страстно и проникновенно.
Впрочем, итальянцы всегда славились своим любовным пылом и красноречием, и Астара находила, что огонь, горевший в их черных глазах, восхитителен. Правда, временами они слишком увлекались и переигрывали,