Вольные упражнения (сборник). Михаил Андросов
иди на кухню, пожалуйста! Нам с Федей поговорить нужно.
– Да, хорошо, хорошо! Я вам не мешаю, общайтесь, сколько влезет, – зная, что дочь всегда предпочитала общаться со своими товарищами в отсутствие взрослых, Наталья Евгеньевна поспешила уединиться на кухне.
Таня постучала кулаком по лбу.
– Идиот, – одними губами процедила она. – Ты чего несёшь? Она же не подозревает ничего.
– Ну, я же не знал, – насупился Халиков. – Я думал, ты её предупредила.
– Ага, сейчас, «предупредила». Если я у всех разрешения буду спрашивать, то так и сдохну в этих четырёх стенах. Подожди немного. Мне собраться надо.
Таня уехала обратно в комнату.
– Там тепло сейчас на улице?! – поинтересовалась она.
– Теплее, чем здесь.
– Да, на улице сейчас замечательно, июль – макушка лета, – заметила Наталья Евгеньевна из кухни. – Федя, ты обедать будешь?
– Нет, Наталья Евгеньевна, не буду. Я из дома только что.
Всё-таки олимпийку Таня решила надеть, поскольку выбираться в одной лишь футболке рискованно. А вдруг там ветер, спину продует. Корсет, конечно, штука надёжная, но лучше для первого раза подстраховаться.
– А я уже давно хотела Тане предложить на прогулку съездить, – вновь послышался голос мамы. – А то сидит дома. Ни разу так на улице и не была. Ничего, в воскресенье дядя Слава обещал нас на машине на речку свозить. Вот будет славный денёк. Верно, Танюш? – мама вышла из кухни и застыла в недоумении: Таня сидела на руках у Халикова, входная дверь была открыта.
– Ну, мы пошли, мам, – с совершенно невозмутимым видом заявила Таня.
– Куда это?
– Погулять. Ты же сама сказала, что погода замечательная.
Так зачем выходных ждать? Халиков кивнул.
– Мы ненадолго, Наталья Евгеньевна.
От такого поворота событий мама потеряла дар речи, но потом собралась и спросила:
– Таня, а ты уверена, что всё делаешь правильно?
– Да, мам, уверена! Пошли, Федюнь, чего зря стоять?
– Наталья Евгеньевна, не закрывайте дверь, пожалуйста. Я ещё за креслом вернусь! – прозвучал уже с лестничной площадки голос Халикова.
Мама так и стояла в полной растерянности между кухней и коридором, глядя то на приоткрытую входную дверь, то на пустое инвалидное кресло.
Спуск по лестнице оказался куда более тяжёлым занятием, чем хождение по квартире. Халиков не мог видеть перед собою ступенек и всякий раз, опуская ногу вниз, боялся оступиться. Он моментально вспотел, руки его дрожали, дыхание стало напряжённым.
– Не волнуйся так, Федь, – успокаивала его Таня. – Всё нормально. Иди ровно, спокойно. Главное, не торопись. Я скажу тебе, когда будет очередная площадка.
Одной рукой Таня крепко обнимала Халикова за шею, другой старалась придерживаться за перила. На случай, если Федя всё-таки оступится и выронит её, это могло предупредить неминуемое падение на бетон.
Халиков ощущал себя, как канатоходец в цирке. Одно неверное движение ногой, потеря равновесия