Шизофрения. Том 2. Исаак Ландауэр
мог думать о том, что ему нравится в ней – удивительная пьянящая красота и обаяние, нежность её прикосновений. Понимал и осознавал, что всё глубже погружается в этот прекрасный омут, и за сильной привязанностью уже видел на горизонте очертания чего-то нового, неизвестного. В следующее мгновение всё изменилось: подобно вспышке, его осенило, что он больше не может думать о каких-то отдельных её чертах, этот совершенный бриллиант невозможно даже мысленно разделить на части. Было бы глупо оценивать и рассуждать о красоте солнца, которое давало ему жизнь.
Однако после бессонной ночи он нечеловеческим усилием всё-таки вынырнул. В буквальном смысле слова огляделся по сторонам и понял, что разум устоял. Было непонятно, как долго он сможет прожить без неё, но, очевидно, грело осознание того, что некоторое время всё-таки сможет. Большего в этот момент ему не хотелось и желать, тем более что, проведя с ней считанные часы в безудержной эйфории страсти и секса, он отчего-то почувствовал себя свежим и бодрым, но, боже, каким же истощённым, прямо-таки выпотрошенным. Как же не правы те, кто наивно полагает, будто женщины – это единственные наслаждения жизни, которые не вредны нам. Здоровью – может быть, а хоть бы даже и полезны, но как же эти дьявольские создания высасывают из нас всё самое лучшее, живое, жажду даже не жить, но творить и созидать. Конечно, он сам лично хотел посвятить себя отнюдь не созиданию, и вообще вся эта лирика была не очень уместна в его положении, но он и так уже стал существенно меньше пить, а постоянное напряжение и умственная деятельность требовали иногда хорошего форматирования жёсткого диска, так почему бы не позволять себе время от времени изменять любимому алкоголю с новым увлечением. Мысленно обозвав этим в данных обстоятельствах почти ругательством объект своей страсти, Михаил полной грудью вдохнул тусклый холодный воздух и быстрым чётким шагом довольного жизнью человека зашагал к метро. Бедный влюблённый, он принял за чистую монету обман сознания. Ему показалось, что чувство угасает – но спустя некоторое время его ещё больше захлестнула страсть.
Уже готовясь нырнуть в подземелье лучшей транспортной артерии города, Михаил вдруг просиял от только что пронёсшейся в его, как видно, всё-таки отдохнувшем мозгу неожиданной новой мысли. Импульсом к ней послужил незамысловатый диалог типичной молодой столичной семьи, то есть приезжих мужчины и девушки из Кемерово и Орловской области соответственно, решивших, объединив усилия, снять одну квартиру на двоих, а заодно уж и соединить на время истосковавшиеся по теплоте и ласке юные сердца. Результатом столь закономерного союза сделалось нежное прощание влюблённых на остановке, когда, слишком увлекшись потискиванием милой подруги, здоровенный детина решил оставить без внимания подошедший автобус, и тогда его спутница, нежно, но решительно высвободившись из крепких объятий, прощебетала ласково-укоризненно: «Ну всё, Андрюшечка, бери пальтушку, ведрушку и ехай». По-видимому, обиженный столь