Стокгольмский калейдоскоп. Людмила Колесова
он, Стокгольм двадцать пятого декабря. Пустые тротуары, пустынно, куда ни глянь, словно после нейтронной бомбы. Изредка проезжает по одной машине и ещё реже, словно летучие голландцы, проплывают пустые автобусы-гармошки. В наших городах, за исключением Москвы, такие монстры давно перевелись. Их заменили юркие газели да тесные пазики.
Выйдя из автобуса, в котором всё же было несколько человек, мы оказались в абсолютно безжизненном городе. По переменке мы тащили за собой чемодан, и его ролики в тишине прямо-таки громыхали по брусчатке, посыпанной битым гранитом.
Из широченных окон Никиной квартиры на девятом этаже я пыталась наблюдать за жизнью Стокгольма, но почти никакой жизни так и не увидела ни двадцать пятого декабря, ни двадцать шестого, ни позже. И вдруг в новогоднюю ночь вся панорама, доступная глазу на десятки километров, расцветилась фейерверками. Часов в десять вечера, словно сказочные тролли вылезли из гранитных скал, устроили фейерверки чуть ли не на каждой вилле в течение четырёх часов, и снова спрятались под толщей гранита.
А виллы начинались сразу за Никиным домом и тянулись на север, запад и восток до самых окраин города. Некоторые без причуд украшены скромными жёлтенькими гирляндами. На узеньких улочках, петлявших между виллами из-за неровного скалистого рельефа, тоже не было ни души. Нет, это не Рио-де-Жанейро. Что за деревня? Куда я попала? Где хвалёное скандинавское Рождество?
Жизнь закопошилась ближе к восьмому января. Но это в "спальных" районах.
Как я потом поняла, в Стокгольме вообще многолюдно только в центре, в туристических местах или в торговых кварталах.
Также и в Рождество, в центре, как на другой планете, жизнь била ключом. На украшенных улочках Гамла Стан (Старого Города) толпы туристов из Европы и России. В универмагах не протолкнёшься – началась рождественская распродажа и скидки от тридцати процентов.
Однако праздничная иллюминация весьма и весьма скромная. Рождественского декора, как в голливудских фильмах, нет и в помине, всё намного скромней. Скромность и бережливость – черты шведского национального характера.
Но нет правил без исключений. И это исключение потрясло меня до глубины души. То была красная ковровая дорожка (точнее, суконная) вдоль Дроттнинггатан – улицы Королевы. Как можно было топтать грязными подошвами этот поистине королевский рождественский подарок жителям и гостям города! У меня нога не поднималась на неё ступить. Однако после недолгих колебаний тоже приобщилась. Вот она, королевская щедрость и роскошь под моими плебейскими ногами!
Ника
Итак, Ника встретила меня в аэропорту. Я не видела её, по крайней мере, лет пять. Тем не менее, узнать её не трудно. Передо мной стоял всё тот же трудный подросток, каким она уехала из России.
– Что у тебя за стрижка! – не удержалась я чуть ли не сразу после объятий.
– У нас так модно, – гордо тряхнув ассиметричными прядями, отвечала Ника. – И эти гольфы – она перехватила мой недоумённый взгляд на её гольфы из грубой шерсти, торчавшие из