Восставшая Луна. Йен Макдональд
адвокатесса.
– У нас были люди в каждом поезде.
Ариэль улыбается.
– И в нужном вагоне?
– Вагонов, в которые можно заехать в инвалидном кресле, не так уж много.
– Можно подумать, вас предупредили Три Августейших Мудреца.
– Они сказали, что вы – сварливая негодяйка, – заявляет Дакота Каур Маккензи. – В семье Корта все такие суки?
– У нас еще есть волк. Он бы вам понравился.
Когда поезд покидает туннель и выходит на Полярную магистраль, в окна проникают лезвия света. Вагон покачивается на стрелках, а потом включаются двигатели на магнитной подвеске, и Трансполярный экспресс разгоняется до тысячи двухсот километров в час. Дети бегают взад-вперед по проходу; студенты, возвращающиеся в исследовательские центры из коллоквиумов видимой стороны, смеются, кричат и болтают. Рабочие спят, баюкая шлемы от пов-скафов и ранцы как младенцев.
– Я заслужила выпивку, – говорит Дакота Маккензи и заказывает «Лобачевского».
– Что-что? – переспрашивает Ариэль.
– Новая мода на нашей стороне. Белый ром, сливки, имбирь и корица. Студенты их заказывают, чтобы нажраться.
– Выглядит как стакан спермы, – говорит Ариэль, когда стюард приносит коктейль вместе с ее собственным напитком.
– А у вас что?
– Шорле с эстрагоном, лаймом и лемонграссом.
– Черт подери. Ну, если у меня – сперма, то у вас какое-то ЗППП. Я-то думала, Корта знают толк в выпивке.
– Вам досталась неправильная Корта.
– Хватит с меня усердия новообращенных. Как бишь он назывался? Особый коктейль Корта?
– «Голубая луна». Рафа утверждал, что изобрел его сам. Но, держу пари, это был какой-нибудь пылевик только что с вахты, в одном из баров Жуан-ди-Деуса. Он мне никогда не нравился. Слишком сладкий. Наливать синий кюрасао в невинный мартини – безумная, дурная вещь.
Дакота берет своего «Лобачевского» и тут же ставит на место. Ее глаза широко распахнуты.
– Уходим, – шепчет она.
Ариэль без раздумий и колебаний отодвигается от стола.
– Поезд замедляет ход, – говорит Дакота.
Глаза Ариэли округляются. Старый обычай: любой может остановить поезд, где угодно на Луне, чтобы сесть в него. Дакота тянется к ручкам инвалидного кресла; Ариэль шлепает ее.
– Не толкай меня.
Дакота направляется к задней части поезда. Ариэль катится следом.
– ВТО у Лукаса в кармане, – говорит она.
– Кто сказал, что это Лукас? Мы в двадцати минутах от Хэдли. Это вотчина Маккензи. Корта – предпочтительные заложники.
Через пять вагонов в сторону хвоста пассажиры начинают замечать, что поезд останавливается.
– А что будет, если они сядут в хвост? – спрашивает Ариэль.
– Тогда я буду драться, – отвечает Дакота. – Снова. На этот раз – в поезде. Но такого не случится. Потому что Маккензи, Воронцовы, УЛА, лунные гномы и космические феечки – все забираются в поезд со стороны головы.
Десять