Свет мой далекий. Наталья Меркушова
Ольга Тимофеевна, ты плачешь и поныне.
Ушли ещё три родненьких, отец ушёл и сгинул.
И плачешь ты и молишься:
– За что тогда покинул?
Легко ль быть безотцовщиной?
… Опять скрипит калитка…
Всегда за мир ты молишься, светла твоя молитва.
Песнь несломлённой земли
Я слушаю милые песни Победы,
Впитались они в мою кровь с малых лет.
Их пели отцы, подпевали им деды.
Поют и сейчас, не тускнеет их свет.
В них роща дымится, и медная кружка
По кругу идёт, пламенеет закат,
Светло воспевается верная дружба,
Летят журавли в них, летят и летят…
Летят миллионы, укрыли всё небо,
Как вы далеки, как близки, журавли…
Я слушаю милые песни Победы,
Я слушаю песнь несломлённой земли.
Кто?
Кто раскачал Планету?
Кто? И кому так надо?
Знать не хочу ответа.
Снова она, Гренада.
Войны идут без боя,
Тихие, кобры вроде.
Нет никому покоя.
Лучше бы о погоде
Темы простые были…
Снова сирены взвыли…
Как бесценные медали
Отцы не говорили о войне.
Как хорошо, что дедушки сказали.
И проросли на давней целине
Рассказы, как бесценные медали.
Три сына
Из Сретенки, деревни маленькой,
Ушли три сына на войну.
На сапоги сменили валенки.
Один в аду побыл – в плену,
Другой без вести сгинул, сразу же,
И третий – в первый год войны.
Давно такое было, скажете…
Но нет забвению цены.
А как родителям, как вынесли?
Три сына – и ни одного…
Вернулся старший. Да уж нет семьи. –
Жена не дождалась его…
И снова горечь. Ждал ли этого,
Из ада возвратясь назад?
Да сколько бед ещё изведал он,
С войны вернувшийся солдат…
Кукуруза
В. Самойлову
Убранное поле кукурузы.
Но и тут есть польза для людей.
Бабушка склоняется над грузом
Кукурузных высохших стеблей.
Печка ненасытная зимою,
Ждёт очередной подачки рот,
Так ворона жадная с тоскою
Взглядом провожает бутерброд.
По дороге трое, словно тени,
Сгорбившись, тихонечко бредут.
– Далеко ли, тётя, до деревни?
– Недалёко!
– Ноги не идут…
Беженцы, идём из-под Смоленска.
– Господи! Да как же вы… Пешком?!
Бабушка решила: мало места,
Но ещё троих приветит дом.
Так и жили, в тяготах военных.
Фронт ушёл на запад, и тогда,
Вырвалась смоленщина из плена,
И вернулись беженцы туда.
… А пока… горела