Русалка. Кристина Генри
серые глаза, тем более с таким отливом бушующего океана.
– Я надеялся на вашу помощь… – начал было Леви, но вдруг осёкся. Из головы начисто вылетели все слова, что он готовил этой женщине.
– Что? – безучастно повторила она, будто не прочь оставаться хоть целую вечность на ледяном ветру среди голых скал.
Теперь она стояла к ветру спиной, и длинные растрепавшиеся волосы били в лицо. Леви живо представил, что стоит только приблизиться, эти завитки тут же опутают и утащат на дно морское.
Она будоражила его воображение, но Леви был не настолько глуп, чтобы давать волю фантазии. И всё же было в ней что-то особенное, непонятное, интригующее, что объясняло такое количество слухов.
А тот делец, подобный Барнуму, таящийся в глубине его души, нашёптывал, что эти глаза, и волосы, и открытый взгляд станут такой приманкой для посетителей музея, как ничто другое.
И пусть она не настоящая русалка, но ей-богу, для затеи Леви с Барнумом сгодится с лихвой.
– Простите за беспокойство, не угостите ли чашечкой чаю?
Вот что сказал незнакомец, обычно люди так говорят, когда считают, что просят о сущей мелочи. Разумеется, у Амелии был чай, просто не было особого желания угощать этого человека, уж больно откровенно он пожирал её глазами – наверняка наслушался сплетен, вот и явился проверить, правду говорят или нет.
С тех пор как сгинул Джек, прошло лет десять, чуть больше или меньше. После этого Амелия ещё долго не могла обернуться русалкой, не могла даже приблизиться к морю, возненавидела его словно разлучницу, что увела её мужа.
Амелия стояла на утесе и проклинала море, изливала на бесчувственную пучину всё своё горе и ярость. Она желала, чтобы земля разверзлась, и вода вся ушла в бездну, или с неба упал огненный шар и превратил океан в безжизненную пустыню.
Одним словом, желания её были нелепы и несбыточны, впрочем, не более, чем те мольбы о возвращении любимого, когда она, сломленная горем, орошала скалы горючими слезами и была готова отдать этому океану что угодно, всё на свете.
Но все её проклятья и слёзы, мольбы и уговоры как в воду канули, ибо нет никакого дела океану до горестей ничтожного обитателя земли и моря. У океана есть дыхание, но нет сердца.
Много воды с тех пор утекло, и наконец перестала Амелия дожидаться той лодки, опомнилась от горя и не желала больше пересохнуть бескрайнему океану, ведь где-то там живут её родные и близкие, глядишь, когда-нибудь и захочется к ним вернуться, а пропади океан насовсем, как же быть тогда?
Со временем горе отступало. Хотя оно всегда будет занозой в груди, но тугой клубок мало-помалу распускался, и печаль медленно рассеивалась.
Она было даже всполошилась, что утихнет тоска – сотрётся и память о Джеке. Силилась припомнить его лицо, и не смогла – мерещилась одна лишь лодка, всё дальше и дальше уходящая от неё в море.
Бросилась тогда Амелия в спальню, отыскала мужнину фуфайку да уткнулась в неё носом. Не выветрился до сих пор родной запах, осталась самая малость, и как почуяла