Доктор Данилов в тюремной больнице. Андрей Шляхов
у меня интернатура по АИР (АИР – анестезиология и реаниматология)…
– Это не помеха, Вова, – перебил Конончук. – У нас своя система, на многие вещи смотрят проще.
– До такой степени? – не поверил Данилов. – Ты не преувеличиваешь?
– Вова, я завтра выхожу на сутки и могу утром взять тебя с собой, – предложил Конончук. – Посмотришь своими глазами на нашу, как ты выражаешься, контору, пока только снаружи, побеседуешь с моей начальницей, а там решишь. В ЦРБ и завтра можно устроиться, один день ничего не меняет, не так ли?
– Верно, – согласился Данилов.
– Переночевать можешь у меня, – предложил Конончук, – а завтра поймешь, как тебе надо устраиваться в общагу – официально или неофициально.
Данилов с сомнением посмотрел на единственную кровать. Других лежанок в комнате Конончука не было.
– Я сегодня ночую не дома, – сказал тот, поняв причину даниловского замешательства. – Так что можешь располагаться со всеми удобствами. Главное, чтобы без четверти семь ты был готов на выход, транспорт ждать не будет…
Данилов решил, что речь шла о рейсовом автобусе, курсировавшем между Монаково и Алешкиным Бором, но транспорт оказался ведомственным – однодверным «пазиком» серо-белого цвета, который в автосалонах поэтично называют цветом белой ночи.
– Мы на полном самообеспечении, – прокомментировал Конончук, пропуская Данилова вперед.
Водитель и шестеро пассажиров (четверо мужчин и две женщины) на появление Данилова никак не отреагировали, а с Конончуком поздоровались – кто кивком, кто за руку. Все, включая водителя, были одеты в гражданское, преимущественно в практичные джинсы. Только одна женщина, на вид лет тридцати, красовалась в брючном костюме горчичного цвета и пронзительно-розовой куртке, которая была распахнута, открывая взорам глубокое декольте, из которого выпирали наружу формы весьма впечатляющего размера.
Данилов и Конончук сели в заднем ряду.
– Прапорщик Света Фроликова, инспектор по проверке и доставке писем, – прошептал Конончук Данилову, указывая глазами на женщину в розовой куртке. – Соблазнительная и неприступная, такую женщину надо покорять, как горную вершину.
– А почему без формы? – спросил Данилов.
– Народ предпочитает не светиться, переодеваются на работе, – пояснил Конончук. – У нас не принято афишировать место работы, да и форма надоедает…
«Пазик» ехал не прямой кружной дорогой, собирая пассажиров в условленных местах. Под конец не осталось сидячих мест, несколько человек ехали стоя. Данилов попытался уступить свое место пожилому мужчине, стоявшему около его сиденья, но тот отказался.
– И так целыми днями сижу, – сказал он. – Надо же когда-то и геморрой проветривать.
– А ты, Алексеич, почаще обходы делай! – посоветовал кто-то из сидевших впереди.
– Не учи ученого, поешь дерьма толченого! – откликнулся мужчина.
«Нравы здесь простые», – отметил в уме Данилов.
С