Далекое-далекое лето. Татьяна Янковская
Америке (M-Graphics Publishing, 2016) и не была доступна читателям других стран. В 2019 году издательство «Алетейя» выпустило мою книгу «Когда душа любила душу. Воспоминания о Кате Яровой», которая представляет собой сплав мемуарной прозы, литературоведения и публицистики. В предлагаемой книге представлена большая часть повестей и рассказов, вошедших в первую и третью книги, которые могут заинтересовать сегодняшнего читателя, но недоступны на книжном рынке.
Мои герои, как реальные, так и вымышленные, пересекают границы стран, континентов и эпох, скитаются, возвращаются к истокам или врастают в новую жизнь. Некоторым из них удаётся не только достигнуть своих личных вершин, но и повлиять на жизнь окружающих – кому-то в своём тесном углу мирозданья, кому-то за пределами своей среды, страны и даже жизни. Они «наводят мосты» между прошлым и настоящим, между разноязыкими носителями различных культур. На нашей планете мы все соседи, и у нас много общего. Неслучайно повесть «Déjà vu», насыщенная такими узнаваемыми деталями советской повседневности, была написана мною под впечатлением громкого скандала, в который был вовлечен американский президент.
Как я писала в предисловии к своей первой книге, я не жгу мосты. Я за то, чтобы обновлять старые и строить новые, которые станут естественной и необходимой частью нашей жизни, как прекрасные мосты города на Неве, где я родилась, и грандиозные мосты города на Гудзоне, где я живу сейчас.
«Вообще здесь красота, и русских полно…»
Я познакомилась с творчеством Татьяны Янковской через американский электронный журнал научной фантастики «Невероятные истории» (www.bewilderingstories.com), где была опубликована английская версия её рассказа «Если б не рейтузы». Рассказ меня заинтриговал, и я стала отслеживать её публикации в русскоязычных журналах. Каждый рассказ – это искусно приготовленный аперитив, в котором соль, сладость и пряность идеально сбалансированы. Не возникает ощущения тяжести или пресыщенности. Хочется продолжения. Мне отрадно, что вышел очередной сборник работ этого прозаика. Когда эти аперитивы подают на одном блюде, они друг с другом гармонируют, вызывая неповторимые гастро-литературные ощущения. Такое впечатление, что у автора гиперактивные вкусовые железы, которые способны схватывать оттенки и привкусы, которые не сразу схватывает рядовой читатель-дегустатор. Её глаз замечает мельчайшие детали. Вот почему талантливый автор должен владеть не только словами. Он в первую очередь должен максимально владеть органами чувств.
Я немного завидую Янковской белой завистью, потому что ей довелось лицезреть то, что я видела лишь мельком, на расстоянии, в искажённом виде – помпезность американской культуры 80-х годов. Янковская застала Рейгановскую эру, интересную с политической, социальной и культурной точки зрения. Для меня как ребёнка 80-х годов всё, связанное с Америкой и Рейганом, рисовалось неким Святым Граалем западной культуры. Сдаётся мне, эстетические соображения Янковской сформировались не без влияния американской популярной музыки, литературы и кинематографии. Она не производит впечатления человека, который закапсулировал себя в ностальгии. Она выражает свои мысли как истинный билингв, как человек, успешно и гармонично интегрированный в американское общество. Она отлично помнит брежневские реалии и очень живо их возрождает в своей прозе. Повесть «Дежа вю» – это просто алмаз институтской комедии. Сколько мастерства нужно, чтобы описать пресловутую бурю в стакане воды, именуемом НИИ. Я смеялась и плевалась вместе с главной героиней. Повесть «Несостоявшийся роман», написанная в конце 90-х годов, вообще достойна пера Джеймса Джойса – если бы тот писал по-русски.
В её творчестве много иронии, присущей проницательному человеку с аналитическим складом ума, но эта ирония человечная, без фарисейского элемента. Мне доводилось читать немало иммигрантской прозы, и очень многое пронизано какой-то однобокой горечью и озлобленностью. «Ах, эти тупые америкосы. Хлеб у них как картонка. Овощи-фрукты кислые и водянистые. То ли дело, у меня на даче под Черниговом…» Есть и противоположная крайность, когда люди с омерзением описывают своё прошлое в «проклятом совке». Я не говорю, что эти гневные иммигрантские речитативы сами по себе не имеют художественной ценности. Вовсе нет. Они имеют место быть как одно из течений в творчестве русскоязычной диаспоры. Возможно, такой тон даёт резонанс. Должна лишь предупредить читателей, вы не найдёте ничего подобного в прозе Янковской. Она может красочно, тепло и убедительно описать даже то, что само по себе безобразно. В ней чувствуется жизнелюбие, которое она всё же не навязывает читателям. Она не вопит «Жизнь прекрасна!», а уважает личное пространство более пессимистически настроенных читателей. Она тронула даже такого закоренелого мизантропа, как я. И, безусловно, самоирония автора располагает к себе. Свои зарисовки, которые англоязычные авторы именуют «flash»1, она называет рассказами-недоростками. Но это уже добродушное материнское кокетство. Русские мамы любят называть своих детей «оболтусами» и «бездельниками».
Рассказы
Если
Flash – вспышка, мгновение, короткий кадр