Далекое-далекое лето. Татьяна Янковская
здоровья Абы, но с отъездом Ники с детьми в Израиль и эта связь оборвалась. Через пару лет Аба умер, так и не увидев своего правнука. Додик с семьей не был на его похоронах. Комната Абы пропала, так как ни он, ни Моня вопрос о прописке не поднимали.
В этот период угасания в нем жизни постепенно поблекла яркость Абиной натуры, и самой живучей его чертой оказалось упрямство. Он пронес его через жизнь, как знамя, не уступая ни пяди облюбованной территории, вставая на дыбы, когда его пытались склонить к компромиссу. Но все чаще, когда он оставался один и молча, тайком давал своим чувствам выйти на волю, он испытывал такую любовь и к покинувшей его Лие, и к обоим сыновьям, к невесткам, внукам! Аба вспоминал, как все они сидели у него за столом, дом был полная чаша, и он подолгу смотрел в глаза своих дорогих, любуясь ими. Он догадывался, что что-то, наверно, делал не так, но по-другому он не умел. В потаенной глубине своего уже медленно и неровно бившегося сердца он знал, что неправ.
И вот она стоит ласточкой на камне
Катскильские горы невысокие, обжитые – деревушки, дачные поселки, курорты, дороги, тропы. Мужчина и женщина оставили машину высоко на паркинге и пошли к смотровой площадке. На небе виден кусок радуги. Тоня забралась на выступ скалы, сделала ласточку и крикнула: «Тошик, чикни меня! Вон оттуда, чтобы я была под радугой!»
И вот она стоит ласточкой на камне, душа поет, только слов не разобрать, но мелодия такая знакомая! Внизу перед ней долина со змейкой реки, озеро, редкие домики, за деревьями мелькают движущиеся точки машин – все как на ладони – и, как на ладони, ей видится вся ее жизнь.
Еще одна фотка с ласточкой будет вставлена в прорези картонной страницы старого альбома. Вот она делает ласточку на даче, куда выезжали с детским садом, а это – в пионерлагере: группа ребят показывает акробатический этюд, по краям две девочки-ласточки, одна из них Тоня. А это на берегу Днепра под Киевом. На ней новый купальник, и у нее – фигура. Такая красивая, как будто ее сняли с витрины! Она влезла на валун, сделала ласточку, и мальчик из класса ее сфотографировал. А вот это в доме отдыха с первым мужем-летчиком, когда она поднялась на вершину холма, и он ее заснял. Вот Тоня-ласточка в Эмиратах на пляже – песок такой чистый, и небо без единого облака, она так любила туда летать! – а теперь будет еще одна, в американских горах под радугой.
Тоне под пятьдесят, она выросла в крупную женщину – сначала ввысь росла, теперь вширь – но в душе так и осталась девочкой. Может, потому ей и не дано было стать матерью? А она бы хороших детей могла воспитать! В Америке, когда работала няней, из всех выделялась.
Маленькая детская площадка всегда забита детьми и женщинами – мамами, няньками, сидящими на скамейках. Только один мужчина, представляющий женское начало в паре геев, выгуливает недавно удочеренную ими девочку. Тоня никогда не сидит – она то играет со своей подопечной Яной в мяч, то помогает ей взобраться по ступенькам на горку, то следит, чтобы