Ричард Длинные Руки – вице-принц. Гай Юлий Орловский

      Тревожная обстановка во дворце начала нарастать с момента срочного отъезда герцога Готфрида, а после появления гонца с вестью о Мунтвиге стало по-настоящему неспокойно и неуютно.

      Вельможные лорды, собравшиеся на выборы короля, сбиваются в группки, шепчутся, оглядываясь на других, и обрывают разговоры, когда к ним кто-то подходит.

      Я увидел, как в дальнем зале блеснуло золото пышных волос, там в кругу мужчин женщина с прямой гордой спиной и тонкой талией в длинном зеленом платье до полу. Она как ощутила мой взгляд и повернулась, крепкая, с хорошо развитыми плечами, яркий румянец на молодом лице, блестящие глаза и пухлые спелые губы. Леди Элинор.

      Она с небрежностью оставила рыцарей, расточающих ей комплименты. Я молча ждал и невольно любовался ее спелой молодостью и спортивной упругостью ее фигуры, туго натянутой кожи на лице, где ни намека на морщинки, даже мельчайших, и общей чистотой и свежестью ее облика.

      Издали она чарующе улыбнулась, но, когда приблизилась, лицо стало строгим и озабоченно деловым.

      – Рич, что теперь?

      – Не знаю, – ответил я сердито. – Почему герцог не мог подождать до выборов?

      Она без всякого перехода превратилась в разъяренную тигрицу, защищающего малолетнего тигренка:

      – Не смей, для него орден Марешаля – самое главное в жизни!

      – Два сапога пара, – сказал я горько. – Оба за идею зарежете.

      – За идею?

      – За любимое дело, – уточнил я. – Дождемся результатов голосования. Я все еще рассчитываю на победу герцога, но если стрясется небывалое…

      Она вздохнула.

      – Ты так привык к победам? Ричард, даже у тебя не все может идти гладко.

      – Мы все просчитали верно, – возразил я, – и готовились долго. Может быть, слишком долго. Это говорит о моей тщательности и осторожности!

      – Я дождусь выборов, – ответила она, – однако что-то мне очень неспокойно.

      – Берегите Дженни, – сказал я неуклюже. – Как там Родриго?

      – Растет, – ответила она с некоторым безразличием, и я понял причину такого резкого поворота от прежнего обожания, теперь всем на свете для нее стал герцог Готфрид, а бедный любимец Родриго, чьи капризы всегда удовлетворялись, впервые столкнулся с тем, что называют воспитанием мужчины. – Скоро его из пажей можно будет в оруженосцы.

      – Рано, – сказал я сожалеюще, – умом развит, а силенок пока маловато. Надеюсь, Мартин это учитывает. Где Дженни?

      – Я видела ее на веранде.

      – Надо с нею повидаться, чувствую себя виноватым.

      – Да? Это хорошо, – сказала она с удовольствием, – тогда я проведу к ней.

      – Спасибо.

      Навстречу все чаще попадались в окружении свиты осанистые лорды в парадных формах, слышатся зычные голоса глашатаев, объявляющих имена высоких гостей и титулы, возгласы церемониймейстеров, приторно пахнет женскими духами.

      Сперва я увидел леди Розамунду