Рецидив. Василий Головачев
и Брызгалов подхватили застывшего в прострации пленника и втиснули в фургон, на котором приехали.
Жарницкий проколол шины джипов.
Максим вскочил на переднее сиденье фургона, и водитель, не проронивший ни слова, погнал машину прочь от здания Центра гуманитарной помощи, оставив замерших в шоке немногочисленных свидетелей «боевого шоу» и кучу неподвижных тел.
Выбежавшие из здания охранники увидели лишь мелькнувший зад автомобиля.
Начавшаяся метушня полицейских дала беглецам фору в несколько минут.
Возможно, полицейские и объявили в эфир о нападении, а также о перехвате фургона «Gumanus centre», но было уже поздно. За городом, возле завода по опреснению морской воды, беглецов ждал вертолёт «Bell-430» с работающим двигателем.
Уже через девять минут после нападения на тюремный кортеж группа «тележурналистов» была в воздухе.
Удача сопутствовала крессовцам и дальше.
Над Персидским заливом, когда капитаны катарских катеров береговой охраны только-только получили приказ сбить вертолёт с беглецами, группа вместе с пленником спрыгнула в воду, успев за короткое время переодеться в водолазные костюмы. Самое трудное при этом было натянуть костюм на пассажира, так и не пришедшего в себя, несмотря на сделанный ему укол допамина, повышающий тонус организма.
Когда они нырнули в воду вместе с пилотом и начали загружаться на борт подводной лодки для спецопераций, вертолёт нашла одна из ракет, выпущенная пограничным катером. Точнее, такова была официальная версия службы безопасности, озвученная каналом Эль-Джихара. На самом деле он был уничтожен с помощью американского взрывного устройства на базе пластита, и от него не осталось ровным счётом ничего.
Поиски тел напавших и беглеца, длившиеся трое суток, результата не дали. Глубина Персидского залива в этом месте достигала двухсот пятидесяти метров, а дно его было покрыто толстым слоем ила, способным поглотить вертолёт целиком.
Через двое суток команда Максима выгрузилась в Калининграде под покровом ночи, передала спасённого в руки военспецов Министерства обороны и отправилась в Москву.
Москва
6 июля, 19 часов 2 минуты
Сидорин был доволен больше всех.
После торжественной речи в квартире Максима, длившейся без малого десять минут, он, находясь в отличном расположении духа, допил коньяк и пообещал всех представить к правительственным наградам. Полковнику было чему радоваться, так как операция по перехвату Михаила Сивоконя прошла без сучка и задоринки, а катарские спецслужбы до сих пор искали похитителей и ломали головы, кто совершил похищение и почему не оставил ни одного следа.
– Отойдём-ка, – позвал он Максима на кухню.
– Уезжаете? – спросил Максим, довольный не меньше полковника.
– Да, у меня ещё деловая встреча. Тут вот что, майор, пока тебя не было, мы получили бумагу из «конторы», предлагающую тебе явиться к ним в Управление экологической безопасности.
– С какого бодуна?
– Хотят с тобой поговорить