Серебряная дорога. Стина Джексон
на террасу. Легла на потемневший от времени деревянный пол и глазела на них, высунув язык, похожий на галстук. Силье достала пачку сигарет, и Мея увидела красные отметины у нее на шее.
– Чем ты занималась там? – спросила она.
Силье криво улыбнулась:
– Не разыгрывай из себя дурочку.
«Хоть бы она не стала вдаваться в подробности», – подумала Мея, взяла сигарету, чтобы заглушить голод, и, прищурившись, посмотрела в сторону леса. Там вроде бы что-то двигалось, и даже если нет – показалось, она решила не ходить в том направлении ни при каких условиях, а потом сделала затяжку, и неприятное ощущение вернулось снова. Она опять почувствовала себя запертой в башне в непроходимой чаще.
– Мы действительно будем жить здесь?
Силье перекинула одно колено через подлокотник так, что стали видны черные трусы, и принялась качать ногой.
– Нам надо воспользоваться этим шансом.
– Почему?
– Потому что у нас нет выбора.
Мать не смотрела на нее сейчас. Эйфория предыдущего дня прошла, блеск в глазах потускнел, но тон был решительным.
– У Торбьёрна есть деньги. У него усадьба и постоянная работа. Мы можем хорошо жить здесь без необходимости беспокоиться о том, что в следующем месяце нам снова придется платить за квартиру.
– Прозябание в лачуге… черт знает в какой глуши… у меня язык не поворачивается назвать это хорошей жизнью.
Шея Силье покрылась красными пятнами, и она положила руку поверх ключицы, как бы в попытке остановить продвижение пятен вверх.
– У меня нет другого выхода, – сказала она. – Я устала быть бедной. Мне необходим мужчина, который заботился бы о нас, а у Торбьёрна есть такое желание.
– Ты уверена в этом?
– В чем?
– Что оно у него есть?
Силье ухмыльнулась уголком рта:
– Я позабочусь, чтобы он этого хотел, не беспокойся на сей счет.
Мея каблуком раздавила недокуренную сигарету.
– Есть что-нибудь пожрать?
Силье сделала глубокую затяжку и улыбнулась:
– В этой лачуге больше еды, чем ты когда-либо видела за всю свою жизнь.
Лелле проснулся от вибрации мобильника в кармане. Он сидел в шезлонге у куста сирени, и все тело заныло, когда он поднес телефон к уху.
– Лелле, ты спишь?
– Нет, черт побери, – солгал он. – Я работаю в саду.
– Клубника уже начала созревать?
Он бросил взгляд в сторону заросших грядок с ягодами:
– Нет, но скоро начнет.
Анетт запыхтела на другом конце, словно пыталась взять себя в руки.
– Я выложила информацию у себя на странице в Фейсбуке, – сообщила она. – Относительно бдения в воскресенье.
– Бдения?
– Исполняется три года… Ты же, наверное, не забыл?
Шезлонг заскрипел, когда он резко поднялся. Голова закружилась, и ему пришлось схватиться за ограду террасы, чтобы не упасть.
– Само собой, не забыл!
– Я